Вспомнились и Висса, единственная наставница, что заботилась о двойняшках сверх установленного правилами, и Ленц, не имевший невронов и увлекавшийся глайдерами как мальчишка. Да и лишённые потенциала в части восприимчивости к Знанию ученики школы в Северном городе не казались сплошь глупыми и грубыми, как когда-то представлялось. Они были другими хотя бы потому, что отличались воспитанием, однако Инно не мог охарактеризовать каждого из них негативно. Но многие вызывали опасения.

Что тогда есть невроны? Если они действительно усиливают восприимчивость не к естественному инфополю, о котором так много рассказывали в Восточном городе, а к искусственно созданному? Тогда получается, что Янин после их внедрения в нервную систему потеряет связь с братом? Перестанет быть ему самым близким человеком? Эти мысли вызвали тихую панику, но Инно не с кем было поделиться — не имел права выдать содержание ночного разговора Ярма и Чейни. Да и кому об этом можно было рассказать? Наставникам, у которых есть невроны, нельзя, только Ленцу если…

Дальше Инно вспомнил про Дом, о котором тоже говорили. Где же находится это загадочное место, где чтят Знание? Неужели за барьером? Там, на обломках Старого мира, как говорили в Конкордии, никого не осталось в живых…

Эти мысли занимали голову Инно почти две декады, он ощущал слабый ответ Янин, которая начала беспокоиться вместе с братом, даже не зная истинных причин. Но Инно переживал не только по этому поводу, предчувствие надвигающихся неприятностей плотно засело в районе солнечного сплетения, просто знал, что в этот раз конфликт с другими учениками может быть серьёзным.

Теперь старался ходить в душ по общему графику и не оставаться после отбоя в коридорах, жертвуя личным временем ради безопасности, чтобы не дать Вилесу и остальным недоброжелателям возможности застать его врасплох.

Однако все меры предосторожности пошли прахом, когда при выходе из душевых Инно не обнаружил своей обуви. Раздевались в кабинке, а вот обувь оставляли в общем коридорчике, в который редко заглядывали наставники. И не только Инно об этом знал — показавшийся на входе Вилес злорадно улыбался, за ним в душевые зашло ещё двое. Достаточно, чтобы у Инно внутри сжался ком страха.

— Что, чистенький? — усмехнулся Вилес и двинулся на него.

— Хочешь проверить? — Инно, решив, что терять уже нечего, ударил первым того по лицу.

Конечно, Инно были незнакомы приёмы рукопашного боя, в интернате их не преподавали. По силе он объективно проигрывал каждому противнику, а их было трое, потому драка почти сразу превратилась в избиение — Инно повалили на пол и били ногами, он инстинктивно закрывал лицо руками и поджимал колени к животу, стараясь защитить самые уязвимые части тела, боль и саднящее чувство беспомощности захлестнули его. Инно молчал, не доставляя радости своим мучителям.

— Вилес, тебе зубы проредить? — Инно не сразу узнал Чейни, голос доносился будто сквозь толщу воды.

— Вали отсюда! — рявкнул тот, но пинать перестал. — Не твоё дело!

— Наше, — вступил в разговор Ярм.

— Проваливайте, и я не расскажу Бантору об этом, — Чейни говорил уверенно и жёстко.

Достаточно жёстко, чтобы Вилес и его товарищи исчезли из душевых, бубня себе под нос ругательства.

Инно с трудом удалось сесть, он ощупывал руками лицо, чувствуя, как из носа течёт кровь. Казалось, всё тело стало одним большим кровоподтёком, он подозревал, что отделался на этот раз легко.

— Вставай, нужно отвести тебя в лазарет. — Чейни подал ему руку, а Ярм, когда он встал, сразу же подставил плечо для опоры.