— Это «Жаворонок». Кажется, — запнулся Инно. — Я вживую никогда не видел, только на проекциях. Нас же нечасто выпускали из интерната…

— Тебе завидуют, — резко сменив тон, произнёс Ленц. — Тебе действительно повезло, Инно. Просто они выбрали неправильный повод.

— И в чём же мне повезло? — нахмурился тот, но голограмма резко свернулась, и Ленц, оставив вопрос без ответа, зашагал в сторону комнат наставников.

Инно же задержался в коридоре, наслаждаясь столь недооценёнными им ранее благами — тишиной и одиночеством. Правда, последнее было спорным — всегда чувствовал присутствие Янин. Будто она была рядом. Будто он знал, какой предмет она сейчас изучает, или даже слышал её мысли. Разве это не было Знанием? Только не в масштабах Конкордии, конечно, это было Знание двоих.

Часть занятий проводил директор Бантор лично — правда, уже без загадочного перстня. Даже шумные и дерзкие ученики замолкали под его властным взглядом, никто не отпускал подколов про Знание — директору оно было доступно в полной мере. И в его руках Знание было силой. Насколько Инно стало известно, невронов из всех наставников не было только у Ленца — он вырос в школе и, имея практически нулевой ИВЗ в сочетании с высоким интеллектом, остался здесь работать.

Привычка Инно бродить по коридорам после отбоя однажды стала причиной подслушанного разговора старших учеников, он сразу узнал соседа по кровати Ярма, а вот голос второго был незнаком. Пришлось спрятаться за полупрозрачную перегородку, чтобы не дать себя обнаружить.

— Чейни, правда, что невроны генерируют Знание? — спросил Ярм.

— Нет, Ярм, Знание существует без них, невроны лишь дают доступ к определённым уровням и ограничивают — к другим.

— Ну так я и говорю, что в мозги вживляют железки с программой, чтобы управлять толпой.

— Не совсем, хотя общий смысл такой. Ещё я слышал, что Знание реально. Только отношения к невронам не имеет. Говорят, его чтят даже в Доме.

— Дом — это там, где?..

— Опять теории тут плетёте? — то ли грозно, то ли с усмешкой поинтересовался внезапно оказавшийся в этот поздний час в коридоре Бантор.

В неярком свете Инно увидел силуэт директора, приложившего к виску ладонь, пока говорил. На его руке опять перстень?

— Простите, директор, — подал голос Чейни, и Инно наконец смог рассмотреть его — паренёк из старшего класса жил в соседней комнате.

— Живо спать, — пожурил их Бантор и, на секунду задержавшись взглядом на убежище Инно, развернулся и пошёл в сторону своей комнаты.

Услышанное повергло Инно в шок. Когда Ярм и Чейни ушли, он оставался в тёмном коридоре ещё несколько часов, смог заставить себя пойти в комнату, только когда время на табло над дверным проёмом приблизилось к пяти утра. Всё это время он пытался уложить в голове то, что перечёркивало весь порядок мироздания Конкордии, вложенный ему за годы учёбы в Восточном городе.

Невроны не только регулируют, но и ограничивают доступ к Знанию? То, что вживляется почти всем гражданам в качестве помощи для восприятия Знания, на самом деле служит для управления? Чтимое ими Знание в своей сути — фикция? Инно отказывался верить в это, но что-то в глубине души подсказывало, что доля правды в словах Ярма и Чейни есть. Хотелось разделить эту информацию с Янин, узнать её мысли, но он чувствовал, что сестра спит и снится ей не очень приятный сон.

После часа показавшегося бредом забытья Инно еле поднялся к завтраку, с трудом высидел на занятиях и, воспользовавшись паузой для отдыха, направился в комнату, чтобы хоть немного подремать. Но только его голова коснулась подушки, как сон ушёл, а пришли мысли. Холодность. Все, кто имел невроны и высокий ИВЗ, были черствы и малоэмоциональны. Но у Янин индекс двадцать семь, а Инно не мог назвать сестру бесчувственной. Скорее наоборот. Потому, что у неё нет невронов?