- Так сделайте для этого абсолютную малость, - продолжала я. – Поддержите местного производителя. Сами понимаете, «Чучолино» не конкурент для «Манджони». От вас кусок не отвалится, если вы немного поможете маэстро Зино, который тоже, между прочим, добропорядочный христианин. Всего-то и нужно, что позавтракать в его остерии.

- Какая вы упорная, - Марини устало потёр переносицу и приподнял штору, посмотрев на ратушу, где огромные часы отсчитывали ход времени. – Вы ведь не уйдете, пока я не соглашусь?

- Буду даже спать здесь, - тут же подтвердила я, хотя не собиралась делать ничего подобного.

- Хорошо, завтра я приду в «Чучолино» в половине девятого, - согласился он. – В качестве одолжения маэстро Попполи. Я помню его. Он смелый.

- Вы ведь воевали вместе, - подхватила я.

- Делаю это только один раз, в качестве одолжения, - адвокат вскинул указательный палец. – А варенье у вас, всё-таки, куплю. Сейчас отправлю Пеппино за деньгами…

- Сначала позавтракайте в «Чучолино», а потом поговорим о продаже варенья.

- Ну вы совсем несговорчивая, - слегка нахмурился он. – Вы что же, мне не верите?

- Не я такая, жизнь такая, - вздохнула я с притворным сожалением.

- Хорошо, - ответил Марини с легким раздражением. – А теперь, если позволите, хотелось бы поговорить о другом.

- Позволяю, говорите, - разрешила я, забирая свои горшки, но ещё не вставая со стула. – Если это про Занха, то я всё отрицаю. Кстати, это вы всем рассказали?

- Я рассказал? Вы за кого меня принимаете? – хмыкнул он. – У Марини принципы, если забыли. Я не выдаю секреты клиентов. Об этом без меня прекрасно узнали. Вчера уже знало полгорода, а сегодня узнает вторая половина. Но это всё глупости, дальше сплетен не пойдёт, можете не сомневаться.

- Считаете, сплетни – это чепуха чепуховая? – чуть не огрызнулась я. – Для честной вдовы…

- Успокойтесь. Пару дней поболтают, а потом синьора Пульчинелла отлупит синьора Пульчинелло, и все будут обсуждать только эту новость, а вас забудут. Я ознакомился с жалобой Занха и его слуг, всё это – пьяный бред и не больше. Черти, сатана, и вы – голая и на метле…

- Я?! Голая? Какая возмутительная ложь!

- И я о том же, - кивнул адвокат. – Но из-за чертей и сатаны вы, кажется, не обиделись?

- Не придирайтесь к словам!

- Не буду, - пообещал он. – Меня беспокоит совсем другое. Тело вашего мужа до сих пор не выдали. И мне удалось узнать, что вчера судья Финчи отправил в Милан секретное донесение с верным человеком.

- Мало ли – почему, - пожала я плечами.

- Мало ли, - сказал Марини, постукивая пальцами по столешнице. – Но вы точно уверены, что смерть вашего мужа наступила в результате несчастного случая, а не по иным причинам?

«Точно», - чуть не ответила я, но вовремя прикусила язык.

- Так-так, - произнёс адвокат тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Выкладывайте.

- Мне нечего вам сказать, синьор, - сказала я, поднимаясь. – Смерть мужа слишком потрясла меня. Боюсь, с памятью у меня что-то повредилось. Наверное, разум заблокировал все воспоминания, что причиняют невыносимую душевную боль. Такое бывает при сильных потрясениях. Признаться, я многое не помню, и об обстоятельствах смерти Джианне знаю лишь со слов родственников. Но что бы ни произошло – я не имею к его смерти ни малейшего отношения. Могу поклясться хоть на Библии, хоть на святых мощах, хоть на Туринской плащанице.

- На чём? – переспросил Марини.

Похоже, Туринскую плащаницу ещё не обнаружили. А если и обнаружили, то она же ещё во Франции, наверное. Когда её перенесли в Турин? Откуда же я знаю! Ещё один плюсик в пользу того, что надо было идти на исторический факультет.