- Почему, позвольте спросить? – я постаралась не показать, как меня обидел такой категоричный отказ.

- Не только позволю спросить, но ещё и отвечу. Если вы так много разузнали обо мне, то вам, вероятно, уже сообщили, что через два месяца у меня свадьба. И моя невеста – дочь уважаемого Агапито Барбьерри, которому принадлежит лучшая остерия в городе, и где я могу позавтракать, пообедать или поужинать прекрасно и со скидкой.

- В «Манджони»? – уточнила я.

- Именно там.

- Так вы женитесь на бедняжке, чтобы получить скидку на еду от её отца? – не удержалась я от колкости.

- В ваших устах это звучит… как-то гадко, - ответил он, но не сердито, а насмешливо. – Но можете считать, что я продался за скидку, если вам так будет приятнее.

- А вы продались за что-то другое?

- Послушайте, синьора, - тут он заговорил доверительно, и даже понизил голос до совершенно неприличной интимности. – Вы просили четверть часа, а потратили более чем полчаса моего времени. Пожалейте хотя бы беднягу Пеппино. Он, наверное, стёр себе всё ухо об дверь…

- Он у вас ещё и подслушивает?

- У него много талантов, - признал Марини и немного смягчил резкость, сделав мне что-то вроде комплимента: - Но я ценю, что в словесных перепалках вы, синьора, забавны, и не стану утверждать, что потерял эти полчаса даром. Козима Барбьерри – очень красивая девушка, из уважаемой, обеспеченной и влиятельной семьи, и я не вижу ни одной причины, почему бы мне не жениться на ней.

- На семье или на девушке? – снова не смогла я сдержаться, хотя это было уже чистым свинством.

Какое дело фермерше, на ком женится первый парень на деревне? То есть лучший адвокат города. Но то, что такое совершенство достанется Козе Барбьерри… Это было как-то ужасно несправедливо.

- На девушке, - подтвердил он, и уголки его губ опять лукаво задёргались. - К вашему сведению, я собираюсь поддержать свой родной город ещё и тем, что у меня будет огромная семья. Десять мальчишек, не меньше. Чтобы фамилия Марини дожила до Судного дня.

- Эм… - только и произнесла я, потрясённая этими грандиозными планами.

- Вашим договором с "Чучолино" я займусь, - продолжал он, - но есть там не стану. И если вы позволите, перейдём к другому вопроу…

- Почему? Брезгуете? - снова перебила я его.

- Считайте это моим личным выбором, - теперь он заговорил сухо и нарочито официально, показывая, что вдова с морковкиных выселок зашла слишком далеко.

- Считайте это нашим договором, - выпалила я прежде, чем он указал мне на дверь так же, как Пеппино. – В следующем месяце заплачу вам пятнадцать флоринов вместо десяти, если завтра вы зайдёте в остерию «Чучолино» в половине девятого и закажете завтрак. По акции, которая будет длиться несколько дней, в подарок от маэстро Зино вам подадут вот это чудесное варенье, - я похлопала по тканевым крышкам горшков. - И уверяю вас, это будет необыкновенная подача. Называется «Свадьба аристократа и крестьянки».

- Какая свадьба? Какая крестьянка? – засмеялся Марини. – Синьора, давайте я просто куплю у вас это, действительно, замечательное варенье. Оплата пойдёт в стоимость моих услуг за июнь и июль, если пожелаете. А могу оплатить вам монетами, если очень нужны деньги.

- Деньги очень нужны, - сказала я медленно, - но главного вы не понимаете. Мне нужна не рыба, мне нужна сеть.

- Вы о чём? – чёрные, словно нарисованные, брови Марини приподнялись в вежливом удивлении.

- Вы говорите, что хотели бы видеть Сан-Годенцо таким же процветающим и цивилизованным городом, как Милан, - начала я.

Адвокат молча кивнул.