Потрясно, что ты наслаждаешься философией. У меня самая сложная для понимания книга сейчас это переведённый на русский шедевр французского историка искусств Юбера Дамиша (Hubert Damisch) «Теория облака» (Дамишь работал или работает вместе с Вирильо, кажется, в его архитектурном заведении). Книга издана в серии «французская библиотека», аж в 2003 году, но до сих пор есть в продаже в Новом Книжном на Колхозной. Книга не то, что сложна, а усложнена чисто грамматически, хотя переводчик Шестаков мне кажется очень качественным производителем переводов… В книге большая глава о Джотто, о разных регистрах литературности и живописности от Кватроченто до Леже. Теория облака начинается с Корреджо, с его росписей куполов, когда он разрывает замкнутое пространство храма в выводит в небо взгляд и героев. Там много и остроумных моментов, потому что художник ради сохранения перспективы на кривой поверхности пишет некоторых святых и Иисуса, прижимающих колени к подбородку, словно лягушек.

Ещё раз: ты прав. Художники, какие бы ни были, развлекаются, а им платят ещё. Но есть и такие, кто не развлекается, конечно. Литература занимает совсем крохотное место, а уж поэзия с тремя журнальчиками на страну вообще исчезающе неопределима. Чувствую, что нам повезло со второй половиной 80-х и самым началом 90-х. С тех пор ничего подобного не было. Пришли пародисты, куплетисты, карикатуристы, верлиброписы, холодные как спагетти наутро, всякая советского пошиба лирика, по сравнению с которой Доризо гений (был такой поэт).

Хорошо, постмодернизм умер или миновал, но он оставил следы, он таки был продуктивен. Например в архитектуре – бесспорно. Помнишь Брюссель? Именно постмодернистский подход позволил там «омолаживать» реально старые кварталы, вписывать фрагменты новых технологий в старинные ансамбли, работать с цитатами. Там я (да мы оба) видели несколько удивительных сооружений в центре. Похожие «излеченные» химеры есть и в Кёльне, в городах, разрушенных войной, где новый слой гармонизирует со старым. В литературе, если ценилась интеллектуальная игра (к сожалению у нас не было своего Умберто Эко, например, публиковавшего сложные статьи даже в итальянских ГАЗЕТАХ!) постмодернизм дал немало интересного. Но сейчас совсем другая история. Какая? Прежде всего теперешняя история – это естественная история, нормальный ход событий, потому что рыночный. Рынок был так же бесконтрольно желанен в России, как хлеб, который в «Тарасе Бульбе» попадает в рты изголодавшимся людям осаждённого города, и они умирают в корчах от несварения желудков. Но искусство это неестественное дело, это волевой акт создания нецелесообразных вещей. Это движение поперёк конвенций, которые фабрикуются на лету вслед каждому новому шагу автора. Естественного в рынке только то, что его функция необходима для биологического и социального равновесия, но вообще искусство это не рыночное дело до каких-то пределов, конечно.

Welcone home! С возвращением. А я как раз следил за войной, какого поджопника дали Сабакашвили19. Мрачный феодал с кинжалом за занавеской. Правда, в маскарадной маске. Ну, а наши как обычно, дряхленьким оружием да числом. Правда, теперь наши должны понять, насколько контрактная армия лучше. А вообще не ясно кто с кем воюет – это какая-то «гражданская» война, если учесть глобалистику, и что у русских миллионеров, командующих армией, деньги хранятся и работают в валюте противника, ха-ха.

Был на свадьбе у Осташевского… Приезжал американский поэт Кристиан Хауки – он сидит на стипендии в Берлине. Он преподаватель творческого письма в Пратт колледже, это архитектурный колледж в NYC, который завёл у себя отделение творческого письма. Говорит, что любой семинар по архитектуре в сто раз информативнее, интенсивнее по интриге и непредсказуемей по вовлечению нового языка, чем любые литературные разборы, особенно где обсуждают прозу с её вечными «он сказал» или «я отвернулся и поставил стакан». С ним приезжала его жена, немецкая поэтесса Ульяна Волф. Она близка к тридцатилетним (все знают моего Хендрика Джексона), к кругу издательства Kookbooks. Рассказывали об этом издательстве, самом интересном в Германии в области поэзии. На пикнике у альпийского ручья мимо наряженной невесты прошло несколько загорелых нудистов с дутыми серебряными кольцами на пенисах – с почтением поклонились молодожёнам.