Взрослые сидели за рабочим столом и пили лимонную воду. Отец улыбнулся ей, а казначей недоверчиво спросил:

– Девочка, ты знаешь мою жену, лери Раузу?

– Да, лер казначей, – Эли на всякий случай сделала реверанс, уж очень строго на неё смотрел этот человек.

– Как она выглядит?

– Лери с тёмными волосами, она их делает вот здесь узлом, выпуская кончик, – она повернулась и показала в район шеи. – И у неё на платьях вытачки всегда сверху.

– Мда? – с сомнением спросил казначей. Он нахмурился, будто сказанное расходилось с действительностью.

Элия поняла, что надо дополнить:

– А ещё у неё родинка рядом с носом. Вот тут! – она манерно показала мизинчиком место, но до лица не дотронулась, потому что мама всегда за это ругала.

– Да, кхм, родинка, – казначей повернулся к начальнику и как-то грустно сказал, – наблюдательный ребёнок.

Элия тоже посмотрела на отца, тот одобрительно кивнул:

– Дочка многое подмечает. Эли, будет нужна твоя помощь.

Всё существо Элии затопило счастьем, он не только согласился, а сам её похвалил.

– Конечно, папа!

– Право, лер Останд, вы полагаете, что ребёнок справится? – казначей рассматривал её с недоверием.

– Только ребёнок и справится без подозрений, – решительно сказал отец.

– Хорошо, – казначей протянул девочке конверт, – держите, лери Останд. Постучитесь в мой дом, когда выглянет лери Рауза, вручите письмо и сразу, не отвечая на её вопросы, убежите. Можете сказать: «Вам передали». И всё. Понятно?

– Да, я сделаю, – серьёзно ответила Элия.

И в этот момент в непроницаемых глазах казначея и мелькнуло: «Нравится! Полезная!» Пусть он и не вспомнил её имени, зато назвал по-взрослому! И обратился на «вы»!

Поручение было легче лёгкого! Эли шустро натянула башмачки, выскочила наружу, проверила конверт (эх, заклеено!), а ещё через минутку уже стучала в дверь соседнего дома.

Жена казначея всегда к ней хорошо относилась, даже как-то подарила брошку-бабочку. Иногда они с мамой ходили к этой лери в гости, тогда Элии доставались воздушные пирожные с кремом внутри. Если б можно было задержаться, то её бы наверняка чем-то вкусненьким угостили, но нельзя никак.

– Вам передали, – выпалила она в лицо выглянувшей женщине и сунула в руки конверт, рванув за дом.

Успела ещё услышать в ответ:

– Спасибо, Эли!

Элия остановилась за высоким кустарником, разделяющим территории двух домов. На крыльце показались папа с казначеем. Это, конечно, было странным. Ведь если они сами собирались выходить, то зачем надо было посылать её? Тем более так недалеко?

Потихоньку, скрываясь за кустами, она следила за взрослыми. Отец с казначеем подошли к дому папиного заместителя и спрятались. Ну, и она затаилась!

Эли подумала, что её бы непременно заметили, если бы она была в своём любимом розовом платье, но сегодня мама надела на неё серое, которое, по мнению Эли, не спасали даже вышитые цветочки на воротничке, зато в нём она была совсем незаметна в густой зелени.

Лери с тёмными волосами, забранными в аккуратный узел, вышла из дома казначея через несколько минут. Заперев дверь, она постояла на крыльце, оглядываясь в разные стороны. Женщина легко сбежала по ступеням и быстрым шагом направилась к офицерским домам.

На территории гарнизона было построено четыре таких дома, три из них – для семейных, в них было по две квартиры. Эли уже приходилось там бывать с мамой в гостях.

Жена командира пятого отряда привезла из Бартона необычную мебель – трюмо, и все офицерские жёны посчитали нужным побывать у неё, чтобы посмотреть на модные веяния. Мама тоже пошла, хотя эту даму не любила и называла «столичной штучкой», а когда папа не слышал – «столичной жучкой». Это всегда было смешно. Мама тогда тоже съездила в Бартон и привезла оттуда трельяж! А вот остальные дамы гарнизона ограничились скромными туалетными столиками от городского столяра.