Некоторые стали поговаривать о том, что не больно-то они и нужны были империи, если она допустила такое нападение. Да и всем известно, что больше пекутся о западной границе. Транийцы только и мечтают, как те земли к рукам прибрать. Вот власти и стараются: и дороги там лучше, и торговля оживлённее, и театры строят. А на южную границу вечно меньше денег выделяли. Так и надо имперским чиновникам, небось, теперь зашевелятся!

 Шаг за шагом, разговор за разговором – и уже казалось, что родина предала их.

 Майра на вечерних посиделках резко осудила такие кривотолки:

 – Лярчи надышались? Думайте, что говорите-то!

 – А что? Не так разве? Мы теперь в империи никому не нужны, ни родным, ни замуж – после плена-то! – запечалились девушки.

 – Если и нужны, то домой и не попадёшь никак.

 – Даже и попадёшь – всю жизнь напоминать будут.

 Элия не выдержала:

 – Если и напоминать не будут, то сами будете ныть, пока в гроб не ляжете!

 – Ты бы помалкивала, комендантская дочка.

 – А то что? – Элия понимала, что нарывается, но не могла оставить такой вызов без последствий. Эх, жаль было столько усилий и улыбок впустую, чтобы наладить отношения с этими злыднями.

 – А то как-нибудь горшок на тебя опрокинется, – предположила соседка.

 – А за мной долгов не числится, – прищурилась Элия, – с процентами отдаю. Можешь начинать бояться!

 – Девочки, не ссорьтесь, мы тут все в одной лодке, – сказала тихоня из кибитки Майры.

 – Вот и забирай её в свою лодку, то есть кибитку, – съехидничала задира, – как раз вас всего двое!

 – А ты хочешь к нам? – внезапно спросила Майра.

 Неожиданно для себя самой Элия кивнула.

 – Наверное, нельзя меняться, - тихоня заметно растерялась, когда ей предложили действовать, - а так хорошо бы, втроём веселее.

 – Что думать-то, можно спросить, – Майра легко вскочила и направилась их опекуну-переводчику.

 Разрешение было дано, правда, аварх долго качал головой и цокал. Зато тихоня Катиса и Майра были куда более приятной компанией, чем предыдущие соседки Элии.

 Впрочем, конфликт быстро забылся. Такие мелкие ссоры внезапно вспыхивали на ровном месте и тут же гасли. То эмоции захватывали целиком, то было никак не сосредоточить внимание на своём же недовольстве.

 Элия понимала, как, наверное, и все остальные, что лёгкость в мыслях и поспешность в суждениях – это отнюдь не норма. Просачивающийся, кажется, в самое тело, нежный аромат лярчи действовал на всех с разной силой, прошлое стало казаться очень далёким.

 Девушки странным образом приободрились, перестали вспоминать Южную Крепость, а некоторые, особенно не побывавшие замужем, стали заводить романтические разговоры и поглядывать в сторону охранников с интересом: всё же к этим-то хоть немного успели присмотреться, может, лучше набиваться в жёны знакомым парням? Не такие уж они и дикие, некоторые высокие и статные, а что до того, что были врагами, так женская доля такая – родишь детишек и будешь заботиться об их отце.

 Да и авархи, как будто подслушав мысли, бродящие в женских головах, стали приглядываться к пленницам. Но никто из степняков не позволил себе даже малейшей вольности, что странным образом только подзадоривало особо отчаянных девушек.

 Сначала Элии не хотелось даже думать об этом. Однако слушать девчоночьи щебетания о том, как «он так на меня посмотрел!» было всё же интересно и немного досадно. Эти простушки будто соревновались с ней за мужское внимание. Что толку дуться на судьбу в одиночестве? Да и ловить на себе мужские взгляды ей нравилось. Они возвращали утраченную уверенность в своём умении справиться с наступившими трудностями.