– Не так все плохо… – неуверенно произнес он, с разных сторон оглядывая кровавую кашу бороды и лица.

– Она откусила мне лицо! – снова простонал Джафар.

– Да нет, – поправил Мехмет-ага. – Твое лицо на месте. Она откусила тебе нос. Поэтому столько крови, – наконец вывел он свое решение. – Даже не сам нос. А только его кончик. Жить будешь.

Джафар оглядел безумным взглядом капающие с рук ручейки крови.

– Убей её, – завизжал он на нубийца, приживавшего голову рабыни к полу. Тот выхватил из голенных ножен тонкое лезвие и подвел его к шее лежащей.

–Нет! – проорал Джафар. – Я! Дай сюда нож, я вспорю ей брюхо! Выпущу её вонючие кишки.

Он схватил выскальзывающий из рук нож и прицелился воткнуть его в спину рабыни.

– Нет, не так! Поверни её лицом! – скомандовал он нубийцу. – Смотри сука, вот твои кишки, – проорал он, замахиваясь. – Нет! – судорога перекосила все его залитое кровью лицо, и он остановил замах ножом. – Я воткну его в твою поганую дырку! – он заметался, не зная куда вонзить лезвие, меняя свое решение каждую секунду.

– Остановись Джафар, – Мехмет-ага дернул его за плечо, заодно отводя от себя неистово прыгающее лезвие, – ты истечешь кровью. Нужно прижечь рану, пока ты весь через нос не вытек. Потом рассчитаешься с рабыней.

Джафар еще несколько секунд помахал рукой, выбирая куда вонзить нож, но благоразумие взяло вверх и, неистово щерясь кровавой маской, он поплелся вслед за капитаном наверх.

– Стерегите её как зеницу ока! – простонал он, обращаясь к нубийцам. – Как свою жизнь!

Железную пластину раскалили докрасна и потом, при помощи суетящегося Фарука и пары матросов, держащих отчаянно бившегося Джафара смогли прижечь открытую, бьющую пульсирующим ручьем рану.

Из своих личных запасов Мехмед-ага выделил для пострадавшего маленький шарик опиума и тот, после короткой затяжки, погрузился в глубокий, суматошный сон.

– Что скажешь теперь про весовщика, Фарук? Теперь ты все ещё готов поменяться местами с толстым Джафаром?

– Не приведи небо! – поежился тот. – Пусть каждый баран висит за свою ногу.

– Видишь, как быстро ты поумнел, – усмехнулся Мехмет. – Неприятности – хороший учитель.

Оставив Фарука с любопытством разглядывать спящего, капитан спустился вниз, в трюм.

Рабыня находилась в том же положении в каком он её оставил. Нагота в сочетании с кровью неприятно ковырнула что-то в душе капитана, и он, подняв с пола её тряпки, накинул их на покрытую запекающейся кровью рабыню.

Нубийцы зашипели в сторону капитана.

– Молчать, собаки, – приказал он. – Зачерпните воды и наведите здесь порядок, пока кровь не схватилась. Два раза я повторять не буду.

Один из нубийцев остался сидеть при связанной, намотав её волосы на кулак и прижимая её голову к полу. Второй нехотя послушался капитана и, наполняя кожаное ведро водой, кое-как собрал овечьей шкурой обильно полившую палубу кровь.

Глаза пленницы, смотрящие исподволь, от пола, излучали такое количество ненависти, что Мехмет внутренне передернулся.

– Да… наделала ты дел, – горько посетовал он. – Впрочем, кто я такой чтобы судить? Но твоя честь не пострадала, могу засвидетельствовать это перед Всевышним. – Как ты там сказала, тебя зовут? Мейталь?

Девушка повернула голову, преодолевая силу руки нубийца, державшего её волосы.

– Меня зовут Колючка. Не сложно запомнить. Краснобородый запомнит.

4. Глава 4

Толстый Джафар спал до обеда следующего дня, когда уже показались острова. Посреди ночи он было проснулся, всполошив всех криком, но капитан применил к нему то же одуряющее лекарство, которое сработало ранее.