– Если вы думаете, что блокнотный листочек способен меня убить, – остановилась, дернув Алекса за руку, – то на кухню мне точно путь заказан.

Вообще, я надеялась, что он прикалывается, но его расширившиеся от страха зрачки и белое, как полотно, лицо говорили об обратном.

– Ладно. Давайте пластырем залепим, – нехотя пошла на компромисс.

Заскочив в кабинет, владелец-универсал принялся обыскивать шкафы и ящики, ругаясь попутно то на французском, то на неизвестном мне языке. Ага, на том самом, на котором они с шефом поутру ругались. Звучало это примерно так:

– Где же эта аптечка дурацкая, сищарим инэ? Ох, мащаала, гребаная аптечка!

Ладно, признаюсь. Все мои начальники были немного с придурью. Взять хотя бы того, который по выходным особенно любил «Покемонов» смотреть. Даже телефон в авиарежим переводил, чтобы не беспокоили. Ему было за сорок. Женат, двое детей.

– Нашел! – победно вскинул Алекс руку с маленькой пластиковой коробочкой. – Давай сюда палец.

– Да я и сама могу замотать.

– Нет, давай сюда!

Вздохнула, протянула палец, на котором давно уже кровь свернулась.

С какой же нежностью мой ненормальный работодатель обернул пресловутую ранку пластырем… Дыхание даже задержал.

По спине пробежали мурашки. Кто ж знал, что один из тупейших моментов моей жизни можно обратить в романтично-интимный?

Взгляды наши снова пересеклись. Насчет глаз не ошиблась – ну прям точь-в-точь, как у бывшего. Располагающие, добрые, честные. Одним словом – святые.

Вот же, собака, взял и изменил! Продолжать ли верить таким глазам?

– Я иногда веду себя странно, да? – скромно улыбнувшись, мужчина отвел взгляд в сторону.

– Например, сейчас, – пожала плечами.

– Извини. Вырос не здесь, и адаптация… непросто идет.

– Ты вырос там, где люди умирают от царапины? Наверное, смертность в том месте очень высокая, – театрально закатила глаза.

– Я вырос там, где… – Не договорил. Закусил губу. – Может, тебе уйти с работы пораньше?

– Это еще почему?

– Потому что я за тебя в ответе. – Опять это испуганное лицо. – И беспокоюсь, что ранение может повлечь последствия.

– Не ты за меня в ответе, а шеф. Раз уж на то пошло.

– Нет, – ткнул себя Алекс в грудь. – Я.

Не помню, в какой момент мы оба перешли на «ты». Вроде бы, начальник и стажер. Субординация соблюдаться должна. Но, тем не менее, его по-детски нелепые замашки сильнее располагали к общению на равных. Да и разница в возрасте у нас небольшая. Всего года три-четыре.

– Послушай, – положила руки мужчине на плечи и успокаивающе погладила. – От одной маленькой царапины ни один человек еще не умирал. Только если с гемофилией. Это когда кровь не сворачивается. У меня гемофилии нет, так что всё нормально.

Алекс глубоко вздохнул.

– Ладно. Но если что, я рядом.

– Знаю.

После странной сцены в кабинете мы продолжили работу в прежнем темпе, а вот мое отношение к владельцу ресторана претерпело некоторые изменения.

Режим работы «Mon Démon» казался бешеным – с семи утра до десяти часов вечера. Под конец дня ноги заплетались, а мозг отказывался переваривать французскую речь. Жуть как захотелось посмотреть какой-нибудь фильм на русском языке, чтобы не забыть родную речь.

В голове не укладывалось, насколько тяжела доля единственного шефа этого заведения. А еще Алекса Энфера – официанта, менеджера, бухгалтера и владельца. Куда более безоблачно работа ресторана выглядела по телевизору, хотя бы подразумевая сменный график. Убедившись, что подобные вещи они не практикуют, стало немного грустно.

Может, и я с катушек поеду через несколько дней. Дожить бы до первого выходного, а там посмотрим, придется ли мне вызывать скорую психиатрическую помощь.