Талика, как ни странно, вполне комфортно чувствовала себя на КПП. По крайней мере, так показалось Чимбику, услышавшему её разговор с дежурными. Он даже не понял, что удивительней: способность идиллийки адаптироваться к столь непривычной для местных обстановке или то, что мордовороты из военной полиции снизошли до беседы. При самом сержанте они если и открывали рот, то лишь для команды или ругани. А сейчас его улучшенный слух не уловил ни единого слова из обсценной лексики.

Дежурные копы смерили Чимбика скучающе-равнодушными взглядами. Искусственные солдаты давно перестали быть для них чем-то необычным, а разрешение на выход в город, полученное сержантом, исключало и служебный интерес. Капрал молча кивнул Чимбику, то ли приветствуя, то ли подтверждая его право на увольнение, то ли и то и другое, и разблокировал турникет.

Увольнение началось.

Гид, вопреки ожиданиям репликанта, не воспользовалась услугами такси, а приехала на собственном автотранспорте. Чимбик понял это по наличию многочисленных личных вещей и конструктивных особенностей. К примеру, на одном из сидений восьмиместного автомобиля крепился маленький ложемент для перевозки в полулежачем положении. Если бы не размер, сержант мог бы предположить, что это устройство для транспортировки раненого. Но взрослый человек даже с оторванной половиной тела вряд ли разместился бы в столь крохотном приспособлении. Прочие кресла были оборудованы регулируемыми ремнями безопасности, а пара — сидячими ложементами побольше.

Ещё сержант заметил несколько предметов, в которых опознал игрушки. Не такие, как у репликантов. Яркие весёлые фигурки животных из материи, набитой чем-то мягким, модель космического корабля, не существующего в реальности, миниатюрная женская фигурка существа со странной, невозможной натурализацией — крыльями бабочки.

Игрушки, которыми играли в детстве репликанты, не имели с этими странными предметами ничего общего. Будущих солдат сразу приучали к тому, с чем им придётся иметь дело: к оружию, снаряжению, военной технике, к пригодным в пищу или агрессивным формам жизни. Единственное исключение составляли конструкторы и головоломки, развивающие интеллект и воображение юных репликантов. Потому Чимбик не понимал сути идиллийских игрушек. Что может развить мягкий зверь, не имеющий ничего общего ни с одним из известных репликанту видов животных? Или женщина с крыльями? Может, она имеет какое-то культовое значение?

— Мэм, это что? — не выдержав, спросил репликант, показывая на крылатую фигурку.

— Кукла, — ответила идиллийка. — Игрушка.

— И что она обозначает? — Чимбик аккуратно взял фигурку и осмотрел со всех сторон. — Это что-то из вашей религии? Или проект имплантов?

— Это персонаж из мультфильма, который любит моя дочь.

Тон идиллийки подразумевал исчерпывающее объяснение. Может, для дворняги это было и так, но репликант озадачился ещё больше. С мультипликацией он успел познакомиться на лайнере, но всё равно смысл игрушки остался для Чимбика непонятным.

— И как ей играть? — попробовал зайти с другой стороны сержант.

— Воображать, — улыбнулась Талика. — Представлять, что сказочный персонаж попал в твой мир, или ты — в мир сказочного персонажа. Переживать удивительные приключения вместе с любимыми героями.

— Вы разрешаете детям принимать психотропные препараты? — изумился Чимбик.

Другой причины, объясняющей слова идиллийки, он придумать не смог. Но по её хохоту догадался, что последнее предположение ошибочно.

— Никаких веществ, — всё ещё смеясь, ответила идиллийка. — Для детей нормально воображать.