Я почти роняю телефон. Заливаюсь смехом и одновременно краснею.

Вот коза же.

Рит, черт. Я не знаю, КУДА он меня унес. Но да, было, только не кушетка, а диван. А потом еще шкура у камина.

Рита: !!!!!!

Рита: Так. Все. С тебя кофе и отчет с деталями. Ты же понимаешь, я тебя туда затащила и теперь морально обязана все знать.

Я: Это был НЕ просто секс. Это… была как будто сцена из фильма. Он знал, куда идти. Вел меня. Все делал как будто заранее придумал. И оставил визитку.

Рита: Визитку?

Тут же прыгает большой удивленный смайлик.

Я: На ней – змея. Уруборос. Прямо, как в галерее, куда я собираюсь устраиваться на работу.

Рита: Погоди. Ты думаешь, он связан с выставкой?

Я: Думаю, да. Он может быть куратором. Или… даже владельцем. Он знал мое имя, но не назвал своего. А потом ушел. Без прощания. Только символ.

Рита: Господи, Инга. Это или гениальный любовник, или псих с фетишем на искусство.

Я: Что, если оба?

Я откидываюсь на спинку стула, прикрываю глаза. Мы с Ритой переписываемся еще минут десять: она шутит, я оправдываюсь, но внутри все дрожит. Не от страха, а от предвкушения. Хоть и сама не понимаю, что именно ожидаю.

Получается, он знал мое имя? Оставил знак и исчез. Но я чувствую – это не конец.

Мои пальцы касаются визитки. И вдруг понимаю: он не хочет, чтобы я просто вспоминала. Он хочет, чтобы я искала.

Змея, кусающая свой хвост. Бесконечность. Игра.

Уголки губ поднимаются сами собой.

– Хорошо, – шепчу я в пустоту. – Если это игра, то я сыграю.

Но на моих условиях. Или… почти на моих.

Телефон пиликает снова. Почему-то чувствую, что это не уведомление от банковского приложения, не сообщение от Риты с эмодзи в двадцать строк.

Просто одно сообщение от неизвестного номера.

«Ты проснулась, Инга?»

Мои пальцы сжимаются на телефоне. Горячо. Ладони взмокают. Неужели это… он?

Я всматриваюсь в цифры. Ноль информации. Только этот текст. Ни приветствия, ни подписи.

Он знает, что я проснулась?

Я машинально смотрю на окно. Оно закрыто, занавески дрожат от ветра, но все равно кажется, будто кто-то наблюдает. Правда, я живу на четвертом этаже. Кто туда может заглянуть, кроме мойщика окон?

Я долго не отвечаю. Просто сижу и смотрю на экран. Сердце бьется в ушах.

Снова вибрация. Приходит второе сообщение:

«Ты часто думаешь о незнакомцах, которых впустила в себя, не узнав имени? Или я – исключение?»

Я вдыхаю резко. Так, что перехватывает горло. Губы мгновенно сохнут. Внизу живота становится жарко. Это звучит одновременно пошло и… волнующе.

Он… пишет мне то, что я прячу даже от себя. То, что я еще не успела сформулировать словами. Он знает, что это не просто интрижка. Не просто вожделение. Я набираю ответ:

«Кто вы?»

Больше ничего не могу выжать из себя. Чувствую себя школьницей, впервые сунувшей записку в дневник любимому учителю. Ненавижу это чувство! Ненавижу уязвимость, но дрожу от предвкушения.

Ответ приходит почти сразу, как будто он смотрит, как я печатаю.

«Тот, кого ты почувствовала кожей. Тот, кто никогда не назовет тебе свое имя, пока ты не научишься узнавать без слов».

У меня подкашиваются колени. Точнее, подкосились бы, если б не сидела. Держу телефон двумя руками, как чашу. Он издевается надо мной? Или… учит?

Я подношу визитку к свету. Вижу, как блестит тиснение. В центре – змей. Символ бесконечности, но и что-то древнее, темное и алхимическое. Кажется, включилось воображение.

– Уруборос, – шепчу я. – Змея, что кусает свой хвост.

Может, это все и есть часть игры? Какой-то элитный эксперимент, перформанс на грани сексуального и художественного?