Он привстал на месте, в руках дрогнул лист бумаги. Между бровей залегла морщина, а голос приветливым не звучал:

— Ты как здесь?

Пошатываясь от удушающего адреналина, нервно шагнула вперед. Каблук цокнул о деревянный пол, легкие сжались, а горло сдавило. Но я-таки выдохнула:

— Ножками-ножками, дорогой мой. А как еще?

Скинув очки на стол, ректор уперся ладонями в тонны бумаг и принялся активно вглядываться в то, во что я одета… Точнее, раздета! С каждой секундой глаза его все расширялись, а зрачки заменяли собою радужку.

— А как же экзамен? — он нервно оттянул удушающий галстук, закашлялся. — Прогуляла?

— Сдала, Петь! Ты время видел? — бросив краткий взгляд на электронную панель, заметила, что почти десять. И это при том, что училась в первую смену…

— Ничего не понимаю, — достав телефон из кармана, Петя взгляну на экран, что-то активно там клацая. — Сегодня какое число, Ань? Мы же на семнадцатое договаривались, а не шестнадцатое. И не в кабинете, а в том милом отельчике загородом. Помнишь?

Помнила ли я то место, где миллион раз достигала оргазма при прямом содействии мужчины напротив? О, такое сложно забыть! Он стал моим первым и отнюдь не комом. Все вокруг считали Петра грубым, надменным, неоправданно строгим снобом, но только я знала, какой он на самом деле… Умный до безобразия в деле и страстный креативный любовник.

— Петя, — замерев у рабочего стола, вставив руки в бока, я оказалась в свете лампы. Теперь мужчина мог рассмотреть меня «качественно», не упуская ни единой детали, — я чего-то не поняла, ты мне не рад? Если что, я могу уйти.

Его голубые глаза опьяняли. Цепкие, пугающие своим умением сканировать насквозь. Он всегда смотрел на меня так, словно знал что-то большее. Это пугало до сих пор, даже спустя год.

Порой я ощущала себя рядом с ним маленькой мышкой перед огромным опытным питоном. Петя был умнее меня, хитрее, опытнее. Никогда не говорил, что любит, напрямую. Я тоже этого не делала, но любила…

И вот сейчас он гладил мою кожу без прикосновений, задыхался, нервно накручивая галстук на кулак. Сжимая зубы, он едва уловимо слуху рычал от вида моего тела в сексуальном, едва прикрывающем сокровенное белье. Моя кожа покрывалась мурашками от мысли, что причина всего этого я.

— Нет, — пропыхтел он, смахивая капли пота со лба, — теперь останься.

Я улыбнулась, коварно и обольстительно. И тогда Петя выскочил из-за стола и подбежал ко мне, жадно прижимая к себе. Его губы тут же нашли мои, язык нагло и по-свойски вторгся в мой рот. Шершавые мощные руки гладили тело, сжимали ягодицы, игрались завязочками белья и проникали под шифон.

Я была совершенно мокрая, на грани оргазма. Лишь один вид, как ректор реагирует на меня, сводил с ума! Как вдруг мужчина кратко глянул на часы и отстранился:

— Накидывай плащ и пошли отсюда.

Нервно моргая глазами, я опешила:

— В смысле… Куда?

— Как «куда», Анечка? — протянул он словно умственно отсталой, а после шуточно ударил меня пальцем по носу. — В гостиницу, конечно! Или ты хочешь, чтобы весь вуз слышал, как я тебя трахаю? Думаю, подозрения о роде наших занятий точно возникнут…

Стало горько и неприятно. Ведь раньше Пете ничего не мешало брать меня не только посреди рабочего дня на своем столе, но и что поопаснее. Как-то я поправляла макияж перед зеркалом… В дамскую комнату вторгся ректор, прижал меня к стене без единого комментария и оттрахал так, что сутки не могла на ногах стоять. При этом, в любой момент швабра могла упасть, дверь открыться, и нас застукать. «За короткую юбку!», — тогда он мне сказал и ушел, словно ничего не случилось.