Елена Леонова Код Таро

«На этом-то острове возникло удивительное по величине и могуществу царство, чья власть простиралась на весь остров, на многие другие острова и на часть материка, а сверх того, по эту сторону пролива они овладели Ливией вплоть до Египта и Европой вплоть до Тиррении. И вот вся эта сплочённая мощь была брошена на то, чтобы одним ударом ввергнуть в рабство и ваши, и наши земли, и все вообще страны по эту сторону пролива»

Из диалога Платона «Тимей», 360 г. до н. э.

В мрачном отблеске угасающего заката, когда последние лучи солнца пытались пробиться сквозь завесу тумана, одинокая фигура осторожно пробиралась по улицам брошенного города.

День угасал.

Вечерний свет окрашивал здания и мостовые в тёмные оттенки, добавляя атмосфере ещё большего уныния и хмурости. Пустые площади замерли в ожидании вечного забвения. Не слышалось ни пения птиц, ни стука колёс повозок по брусчатке, ни голосов, даже лай собак пропал, ввергая всё вокруг в зловещую тишину. И в этом давящем молчании пустой город, казалось, стоял, погружённый в надвигающийся мрак, внимая тусклым бликам заходящего солнца.

Милан, некогда полный жизни и радости, теперь был наполнен лишь запахом страха и смерти. В городе царила чума.

Фигура продолжала медленно идти, останавливаясь и озираясь по сторонам.

Улицы напоминали мрачный лабиринт, окутанный безмолвием и ужасом. Он знал, что в этом опустошённом месте можно найти лишь свой конец, заразиться и уже не выбраться живым. Чума, подобно невидимому врагу, охватила его родные места, оставив за собой пустые глазницы домов и мёртвые взгляды людей, лежащих на улицах. Пробираясь мимо заброшенных зданий, он вспоминал о том, как всё начиналось. Сначала пришла просто болезнь, о которой говорили в слухах. Но вскоре она охватила город, как огонь, и никто больше не чувствовал себя в безопасности. Он потерял друзей, семью и теперь остался один, лишившись всего и навсегда.

Окна в некоторых зданиях были выбиты, двери распахнуты, словно сами стены кричали, что здесь когда-то жили люди. Каждый шаг отзывался в мужчине тревожным эхом, заставляя замирать, прислушиваясь. В голове крутились мысли: за любым углом может скрываться опасность – не только болезнь, но и другие люди, такие же отчаявшиеся, как он. Но голод и жажда наживы толкали его вперёд, и мужчина знал, что не может остановиться. Богатства, оставшиеся после тех, кто не перенёс ужасные дни или покинул город, притягивали его. Мародёрство казалось сейчас единственным способом выживания.

С трудом сдерживая волну тошноты от запаха гниющей плоти, он подошёл к роскошному дому с приоткрытыми дверьми, как бы приглашающими войти. Внутри царила всё та же гнетущая тишина, нарушаемая лишь отзвуком его шагов по мраморным полам.

Переборов себя, он начал обыскивать комнаты, наполняя мешок драгоценностями и ценными предметами, попадающимися под руку. Удача на его стороне! Этот особняк ещё не успели разграбить. Золотые украшения, редкие книги, подсвечники и какая-то красивая шкатулка, должно быть, с чем-то ценным внутри – всё это было ему нужно и легко можно будет продать в Венеции, куда он планировал отправиться дальше. Но в его душе росла тревога, словно смерть наблюдала за ним из прячущихся теней.

Собрав всё, что можно унести, мужчина спешно покинул дом. Одетый в потёртую старую одежду и закутанный в изношенный плащ, он вновь начал красться вдоль зданий, прижимаясь к стенам. В его крови бурлил адреналин. Нужно срочно покинуть это место, но движения теперь замедляла ноша награбленного. Мужчина чувствовал, как тьма города тянет его обратно, будто стены шептали ему остаться, но верил, что за пределами этих мрачных улиц его ждёт свобода. Он мечтал о свежем воздухе и о жизни без чумы и голода.

Вокруг продолжал витать запах гнили и разложения.

Впереди виднелась главная площадь города – Дуомо. Секунда, и мужчина замер, а затем скользнул за угол дома. Напротив Миланского собора, теперь казавшегося каменным памятником некогда прекрасной жизни города, он заметил фигуры, закутанные в тёмные мантии и похожие на призраков, бесшумно перемещающихся среди человеческих останков, лежащих вокруг. Сборщики тел. Они работали с механическим спокойствием, собирая в повозки трупы, брошенные на площади, как напоминание о том, что когда-то здесь кипела жизнь. Вероятно, они были поглощены своей работой, но мужчина понимал: любое движение может привлечь их внимание.

Он прижался к стене, стараясь слиться с тенями, но не удержался и выглянул из укрытия. И тут его пульс участился.