– Мои ворота открываются только для тех, кто не пытается взять их штурмом, – ответила я резко.

Он снова посмотрел на меня, и на этот раз в его глазах была не только теплота, но и открытый вызов.

– А кто сказал, что я собираюсь их штурмовать? Может, я просто терпеливо ищу ключ.

Я торопливо допила свой эспрессо одним глотком. Кофе болезненно обжег горло, но это было ничто по сравнению с тем пожаром, что разгорался у меня внутри.

– Мои пять минут истекли. Мне пора работать. Спасибо за кофе.

Я решительно встала, не дожидаясь его ответа, и направилась к выходу. Знала, что он идет за мной. Мы вернулись в офис в том же напряженном, многозначительном молчании.

Когда мы вошли в наш просторный опенспейс, первое, что я увидела, – это злобное лицо Светланы. Она проводила нас взглядом, в котором ядовито смешались яд, злость и какое-то странное торжество.

В обеденный перерыв ее голос снова донесся до меня из соседнего отдела, и я поняла, что моя небольшая передышка закончилась:

– А вот и наша парочка вернулась с романтического кофе-брейка, – протянула Света с ехидной улыбочкой, обращаясь к Анечке, но говоря достаточно громко, чтобы я услышала. – Как мило! Правда, некоторые забывают, что стеклянные стены офиса – это не лучшее место для личных свиданий. Особенно когда разница в возрасте так… заметна.

Ее слова были словно пощечина. Холодная, расчетливая и точно нацеленная в самое больное место. Я почувствовала, как предательское тепло разливается по щекам – проклятый румянец, который выдавал меня с головой. «Разница в возрасте». Четыре простых слова, но они безжалостно обнажили всю нелепость ситуации. Сорокалетняя женщина, строящая глазки молодому коллеге. Как же это выглядело со стороны?

Я машинально потянулась к зеркальцу в ящике стола, болезненно вглядываясь в свое отражение. Мелкие морщинки в уголках глаз, которые я раньше называла «лучиками смеха», теперь казались предательскими отметинами времени. А ведь утром я так тщательно наносила тональный крем, пытаясь замаскировать следы усталости…

Остаток дня прошел в каком-то лихорадочном тумане. Я работала, отвечала на звонки, проводила планерки, но мысли постоянно возвращались к нашему разговору в кафе. К его проникновенным словам, к его взгляду, к тому, как он произносил мое имя.

А хотела я его. Хотела отчаянно, безрассудно и против всякой логики. Хотела снова почувствовать его сильные руки на своем теле, его горячее дыхание у самого уха. Хотела, чтобы он смотрел на меня так, как смотрел сегодня в кафе – с едва сдерживаемым желанием.

Но желание и здравый смысл – это принципиально разные вещи. Еще пять лет назад я тоже хотела. Хотела своего мужа, слепо верила ему, строила радужные планы на будущее. А в итоге получила болезненный развод, ипотеку и циничную усмешку бывшего, когда он равнодушно объяснял, что «просто перерос наши отношения». Тогда мне было тридцать пять, и я думала, что мир окончательно рухнул. Сейчас мне сорок, и я прекрасно знаю: мир не рушится. Он просто показывает тебе, какой невероятной дурой ты можешь быть.

Между желанием и решимостью лежала глубокая пропасть страхов, сомнений и горького жизненного опыта. И ядовитые слова Светланы только беспощадно подтверждали: история готова повториться.

Уходя с работы, я снова постаралась не встречаться с ним взглядом. Но в лифте, медленно спускаясь на первый этаж, я случайно поймала свое отражение в зеркальной стенке. На меня смотрела женщина с горящими глазами и слегка раскрасневшимися щеками. Женщина, в которой, несмотря на все страхи, что-то определенно проснулось.