— Наталья, ключик ты наш, сможешь открыть это?

Девочка пожала плечами и потянулась ручками к ларцу. Лидия поставила его напротив, и Наталья осторожно приложила ладошку к замку. Замерла, прислушалась, глазки закрыла. Мы, по-моему, даже дышать перестали. Наталья повернула ладошку на девяносто градусов, не отнимая от ларца, и в землянке раздался явный щелчок.

— Открыла! — улыбнулась девочка, глядя на нас попеременно светящимися от радости глазами.

Лидия попробовала, и крышка откинулась.

— И правда, ключик! — рассмеялась бывшая графиня.

А потом серьёзно добавила:

— Хорошо, что здесь нет никаких дверей и сейфов, правда, Руда?

— Ой правда, — вздохнула я. — Иначе пришлось бы скрывать ото всех эту способность.

Я подумала об этом в первую очередь. Способность «ключика» в моём мире и в моё время — это суперприз для любой преступной группировки. Если бы Наталья попала в руки воров…

Мы ещё немного поговорили, строя догадки, для чего именно первой жизни понадобилось создавать ключ ко всем замкам, но так ни к какому определённому выводу не пришли. Взяв детей, я отправилась в обратный путь. Асель уже отдохнула и почти даже не ворчала. Наталья молчала, размышляя о чём-то своём.

А я смотрела на гору, которая была теперь справа от нас.

Гора манила меня своей недоступностью. Она была непостижимой загадкой. Она стояла там, вдалеке, и словно смеялась надо мной. Что же там спрятано такого? Из-за чего поставлена мощная защита? Как будто там сказочные сокровища, в недрах этой горы… Или Хозяйка не даёт пройти.

Медной горы хозяйка.

Помотав головой, я отвернулась от чёртовой горы и решительно зашагала к поселению. Оказалось: вовремя, потому что ещё даже в шатёр не вошла, а меня поймала за руку Лус и зашепелявила со своим испанским акцентом:

— Руда, Руда, с козой беда, ой беда!

— Что случилось? — встрепенулась я. Послала Наталью внутрь с напутствием: — Скажи Забаве, чтобы тебя чаем горячим напоила. — И снова обернулась к Лус: — Так что с козой?

— Не иначе ведьма колдовала! — воскликнула бедная женщина, явно напуганная. — Коза молоко кислое принесла!

— Кислое? — переспросила я, недоумевая. Разве может молоко скиснуть прямо в вымени? — А коза не заболела ли? Может, мастит у неё?

— Да я сразу посмотрела, знаю я это всё, видала уж… Ан нет. Здоровая коза. А молоко испорченное!

— Ладно, идём. Сама гляну, что и как.

Глянула.

Козы стояли в загончике, как у Лидии, а рядом разместились лошади и Асель. Собаки — те, которых мы не подарили лагерю бывшей графини — тоже спали там же, в сене. Лютик, видимо, свободный от дежурства, высунулся из наваленного для просушки сена и спросил сонно:

— Хозяйка?

— Спи, собака моя, — ответила я ему рассеянно. — Я пришла козу посмотреть.

Коза под вопросом стояла чуть в стороне. Подошла к ней, спросила:

— Милая моя, что с тобой случилось?

Она проблеяла робко:

— Здорова я, хозяйка.

— Ничего не болит?

— Не-ет.

Я не поверила на слово, положила руки на козье вымя, осмотрела его изнутри волшебным рентгеном. Потом и всю козу ощупала. Зелёная, здоровая. Ни единой красной точечки! Значит, не из-за болезни. Но почему скисло молоко?

Потребовала предъявить бадейку с надоем. Запах ударил в нос, и я отшатнулась, воскликнула:

— Да оно испорченное совсем!

— Так а я что говорила! — Лус упёрла руки в боки и победно посмотрела на меня. — Не иначе злые силы заговорили козу!

— Злые силы! — фыркнула я, а потом пробормотала: — Да, злые силы — это возможно.

— Нечисть какая-нибудь…

— Полгода тут живу и никакой нечисти не видела!

Вступила в разговор Ирма, которая доила другую козу: