Так зачем ей преграда? Или это психологический барьер? Может быть, цыганки, доставляя людей, сразу же внушают всем, что гора табу и туда нельзя? Но мне-то никто ничего не внушил! Почему?

Асель вдруг замедлила шаг и пожаловалась:

— Очень трудно подвигаться, хозяйка!

— А ты борись с трудностями, — язвительно посоветовала я ей. Верблюдица помотала головой и сказала своим обычным противным голосом:

— Вот слезь и попробуй сама!

— Вот и слезу! Ложись!

Ухватившись за горб, как только эта туша принялась с кряхтеньем подгибать колени, я сердито ворчала:

— Трудно ей… Тоже мне, боевая верблюдица! А если бы надо было бежать, тоже бы жаловалась? «Тру-удно, уста-ала»!

Асель улеглась с таким видом, будто говорила мне: «Иди-иди, посмотрим, кто тут жалуется!» Я только глаза закатила и двинулась вперёд по сочной высокой траве, которую никто никогда не косил и не щипал.

Вы когда-нибудь представляли себе, каково передвигаться мухе, влипшей в варенье на тарелке? А я очень живо представила себе, когда сделала несколько шагов. Варенье вокруг меня было прозрачным, но таким густым, что со стороны я, наверное, была похожа на робота в замедленном режиме.

Не врал Хосе. Не врал Моки. Действительно, кто-то наложил запрет и создал аномальную зону вокруг горы.

Я не смогла пройти и десяти шагов.

Да даже не в варенье было дело. А в том, что на меня накатил такой ужас, что захотелось броситься бегом прочь! И я сдерживалась только потому, что раньше читала про эффект инфракрасных звуков на человека. Но остальные-то не знают этого! Поэтому и решили, что тут табу.

Я бы трепыхалась и дальше в этом кошмаре, чтобы дойти до цели, но проснулся Ярик. Он всхлипнул и разразился отчаянными рыданиями маленького существа, которое пугают страшно-страшно. Этого я вынести не смогла и повернула назад. Там меня встретила Асель с ехидными словами:

— Ну что, убедилась?

— Убедилась, — буркнула я, покачивая сына, чтобы он успокоился. — Пошли обратно.

Мы встретились на полдороги с остальными участниками разведочного марша, и я сразу сказала Ратмиру:

— Там барьер. Физический и психический.

Мой муж помотал головой, показывая, что ничего не понял. Я фыркнула и объяснила:

— Вокруг горы установлен барьер, чтобы помешать людям пересечь границу. Воздействует физически: сковывает движения, и психически: пугает на уровне самосохранения! Эта методика уже давно известна, а вот физический барьер мне интересен.

— Значит, всё же нельзя? — уточнил Хосе, жуя сорванную травинку. Я выдохнула:

— Пока нельзя. Но я найду способ проникнуть к горе.

— Так а что теперь? — спросил практичный дядька Бусел. Я улыбнулась ему:

— Едем дальше. Карту рисовать придётся без помощи координат, сможешь?

— Смогу, чего б не смочь…

— Тогда вперёд, — скомандовала я и велела Асели: — Ложись.

Мы поехали по тому маршруту, с которого свернули к горе. Луг всё не заканчивался, и лошади то и дело тянулись к особенно высоким травинкам, чтобы сорвать их на ходу. А мы, покачиваясь в сёдлах, тихо переговаривались, чтобы убить время. Так, я рассказывала Ратмиру, какие имена дали женщинам, чтобы вписать в паспорт.

— …А Мыську, потому что имени Мышь нет в современном мире, назвали Мариной.

— Красивое имя!

— Да, оно значит «морская».

— Ха-ха, наша Мыська такая уж морская!

— Неважно, зато не мышка. Мне её не хватает… Бера… Голубы. И ещё малышей!

— Отрада моя, — вздохнул Ратмир. — Как она там? Наверное, выросла так, что и не узнал бы…

— Мыська будет заботиться о ней до конца своей жизни, — попыталась я успокоить мужа. — А когда умрёт, Волех примет на себя заботу о молочной сестре! Да и Бер не оставит их.