Уляна… мой страх. То, чего я так боялась – его Любча… Вошла в отведенную мне светелку и осторожно опустилась на кровать. Я словно замерзла внутри, замерла. Прикрыла веки и жалко улыбнулась… ну надо же – сейчас бы поплакать всласть, а слез нет, как нет. Только еще с того раза жжет под веками, будто туда песка насыпано. Начала тереть кулаками, прижала сильно - не помогает, хуже только стало.

Сидела и раскачивалась всем телом, зябко обняв себя руками. Сама понимала, что не в себе сейчас, что нужно опомниться, успокоиться. А в голове одно - что же он не пощадил меня, не потерпел, не обождал хотя бы самую малость - эту ночь одну?!

Встала, вдруг разом решив, что буду делать дальше. Прошла, покопалась в сундуках, нашла и взяла в руки ножницы для рукоделья. Постояла немного, глядя в зеркало – глаза красные, больные и волосы растрепаны… стянула их в косу.

Большие кованые ножницы показались неожиданно тяжелыми, или руки вдруг ослабели? Решительно выдохнула и стала резать косу – прихватив рукой, понемногу, но верно. Связала срезанный обрубок такой же синей лентой, как та - обручальная. Осторожно положила на стол и посмотрелась в зеркало – тонкие светлые прядки пушились одуванчиком, едва достигая плеч неровными кончиками. Голове стало непривычно легко, даже отступила боль, раздиравшая ранее виски.

Друна говорила про кровь… ее же не должно быть много? Иглой уколола палец и стала капать кровью на простынь, давила пока палец не заболел. Капли падали то рядом, то поодаль и я размазала их, собирая в кучу. За спиной скрипнула дверь и я, дернувшись, обернулась…

- Любча… напугала, - прохрипела задушено. Я бы умерла на месте, если бы сейчас вошел он.

- Ты что это? – ошарашено оглядывала она меня.

- Ты должна мне – помнишь? Ты клялась, обещала, - пристально взглянула я ей в глаза.

- Скажи вначале, - просила она тревожно.

Я трудно вытолкнула из себя только первые слова, а потом они полились рекой – захотелось выговориться и пожаловаться:

- Он отказался от меня, не хочет быть мне мужем, сказал – по-отцовски… Я тогда плохо поняла - волновалась…, сейчас вот только дошло до ума. Я не смогу… слишком это больно, Любча. Слишком сильна обида. Не за то, что совсем не люба ему, это как раз понятно и ладно бы… это я пережила бы. И сделала бы все, чтобы понравиться потом. Но не теперь - мою первую ночь он подарил Уляне. Такое нельзя простить, даже понять трудно. Я, оказывается, совсем не знала его, а теперь… забыть хочу. Ошиблась… нельзя судить о человеке по нескольким словам. Но теперь чего уж? Нужно как-то исправлять то, что натворила. Выведи меня за городские стены? Я бы и не просила тебя, просто города совсем не знаю. Потом уйду, а ты останешься, скажешь – когда увидела, что я пропала, то кинулась вдогонку, искала. Мне бы только за стены, а там со мной все ладно будет, я уже придумала куда пойду.

- Спят все… - угрюмо проронила она, - вот же… я так и знала. Стужка, а ведь Саур казнит его, своими руками сничтожит! Он же не только тебе нанес обиду, но и всему княжескому роду Севера!

- Смотри! Разуй глаза, - дернула я себя за обрезанные пряди, – я подумала об этом. Зла ему не хочу – сама навязалась. Ничего ему не будет. В жены он меня послушно взял… простыню покажет и косу – все мол, свершилось, как и положено. А что глупая сбежала после всего – уже не его вина, а только моя. Что там в дурной голове «сущего дитя» делалось - он знать не мог. Стало быть, и в ответе за это не будет. Для меня сейчас главное – уйти из этого дома, вдали от него сразу станет легче.