– Она его одолжила, - подсказал я. – И раз вам теперь без надобности…

– Да-да, конечно, - Варна стянула перстень с дрожащего мизинца. – У нас точно не будет проблем?

– Не будет, - я улыбнулся. – Обещаю. А теперь отдыхайте и пейте больше жидкости. Только кипяченой, хорошо?

– Как скажете, ваше благородие. Айка, ты заедешь ко мне сегодня?

– Конечно, мама. И завтра, - куртизанка осклабилась сквозь слезы. – И послезавтра тоже. К бесам этот бордель. Здесь меня больше ничто не держит. Я собираю вещи и возвращаюсь. Навсегда.

Однако Колоб имел иное мнение на сей счет.

– Что значит – уходишь? – возмутился батон, когда мы собрались в кабинете.

– То и значит, - лешачиха переоделась в простецкое холщовое платье и бросила на пол пыльный саквояж. – Мне не нужны твои деньги.

– Зато мне нужны твои! Или ты забыла, что подписала контракт? Веста!

Волчица достала из сейфа лист с печатью и подписью и протянула, точно «корочки».

– Видишь? В контракте четко прописана неустойка! Если хочешь разорвать договор в одностороннем порядке, придется выплатить тысячу рублей откупных. Или же отработать. Так что надевай свой любимый наряд гувернантки и заступай на смену!

– Да пошел ты в бублик!

– По судам затаскаю! В долговую яму угодишь – там тебе быстро мозги вправят!

– Довольно, - я встал между спорщиками и поднял ладони. – Я выплачу неустойку за нее, а взамен возьму в услужение до тех пор, пока не поступлю в Академию.

– В смысле? – удивился скряга. – А откуда у тебя тысяча?

– Не тысяча. Восемьсот. Двести ты должен мне за перстень. Так что еще три-четыре заказа – и в расчете.

– Что ты делаешь? – прошипела полудница. – А пятьсот на допуск?

– Я все решил, - уверенно молвил в ответ. – Айка – ты согласна?

– Я – проститутка, - она усмехнулась. – Служить одному хозяину всяко проще, чем целой ораве.

– Тогда готовьте бланки, - кивнул на распахнутый сейф. – Гляжу, у вас их в избытке.

– Ты просто с ума сошел… - не унималась Яра, когда я ставил размашистую подпись на новом контракте.

Лешачиха поставила свою, и мы скрепили сделку рукопожатием. В тот же миг из-за пазухи вынырнул допускной лист, золотое перо вычеркнуло из списка четвертый пункт, а на волшебном сургуче проступили сияющие цифры оценки: 9/10.

Не зря, однако, страдал. Но тут пергамент перевернулся, и на обратной стороне я впервые увидел полный перечень абитуриентов. И мое положение в нем совершенно не радовало: первое место занимала некая Ева Алферова, Крузе шел вторым, а я – девятым. То есть, самым последним.

– Ладно, - проворчал Колоб. – Как появится работенка по профилю – я с тобой свяжусь. Мне твой подход понравился, но особо нос не задирай – чем выше оплата, тем сложнее задание. А теперь марш отсюда – и без вас дел по горло.

Я улыбнулся, снова вспомнив замшелую шутку. А вот Яре, судя по испепеляющему взгляду, было вовсе не до смеха.

***

– Тебя точно не Иваном кличут? – сокрушалась полудница, чеканя шаг по вечернему городу. – Потому что ведешь себя, как последний дурак. Мог сэкономить на слуге, а вместо этого вляпался в бремя!

– Да ладно тебе злиться, - отмахнулся я. – Отработаю.

– Ага, - она принялась загибать пальцы. – Сто пятьдесят – домовым, восемьсот – Колобу, пятьсот – Академии. Итого – почти полторы тысячи! И ради кого? Ради бесполезной обузы! Если же ты ее для утех купил, то лучше бы месячный абонемент в «Сусек» взял – дешевле бы вышло!

– Я могу вернуть долг, - спокойно, но с заметным вызовом произнесла Айка.

– Как? Натурой?

– Почему бы и нет? Сколько там домовых в артели?

– Так, хватит, - я поднял руку. – Не для того тебя из борделя выкупил, чтобы на панель вернуть.