—  У тебя своя жилплощадь есть. Вот и шуруй туда! О Грише ты сто лет не вспоминала, а как помер — туточки? Собирай вещи и уматывай, пока я полицию не вызвал!

Чуть позже подошла «тяжелая артиллерия» в лице Вероники. Та церемониться не стала, а накидала все женские вещи, которые нашла в квартире, в чемодан и выставила его за дверь.

     — Не беси меня, женщина! — грозно твердила Вероника, пока Светлана рыдала и тянула Соню за здоровую руку.

     — Сонечка, ну что же ты творишь? Ты же не такая жестокая!

Сначала Соня хлопала влажными от слез глазами и растерянно смотрела по сторонам. Но когда встретилась с грозным взглядом Вероники, сразу взяла себя в руки и выпалила:

     — Я не жестокая. Я справедливая и поступлю с вами ровно так же, как вы со мной.

— Я буду бороться за эту квартиру! Я докажу, что дед был не в себе, когда подписал эту филькину грамоту!

     — Да, да, конечно. Иди доказывай, — ворчала Вероника, подгоняя Светлану к выходу.

Когда наконец-то родственницу удалось выпроводить, и Альберт Леонидович, поцеловав Соню в лоб, тоже удалился, Соня с Вероникой прошлись по комнатам.

     — Ну что, подруга? Согласись, как только я опять появилась в твоей жизни, у тебя начался невероятный фарт!

Соня удивленно уставилась на подругу:

     — Это в чем же? Что мой любимый дед Гриша умер?

     — Не преувеличивай. Ему было восемьдесят. Он не мог жить вечно, ты же это понимаешь? А вот то, что хату тебе такую оставил — молодец. Ты хоть примерно знаешь, сколько она стоит?

Соня пожала плечами.

     — Больше миллиона баксов она стоит. Я уже два месяца ищу себе недвижимость, очень хочу купить что-то похожее и в ценах разбираюсь. — Вероника вышла на балкон: — Вот это вид! Какая красота! Вся Москва как на ладони. Невероятно! Чем займемся сегодня?

     — Ника… прости, пожалуйста… я очень хочу побыть одна. Мне это сейчас необходимо…

     — Сядешь и будешь себя жалеть, рыдая?

     — Не буду я себя жалеть. Просто хочу побыть одна.

Вероника недовольно скривилась:

     — Ладно. Но только сегодня. Завтра у нас встреча в одиннадцать на Маяковке с Артемом. Это твой первый заказчик. Он купил дом и ему нужно сделать такой ремонт, которого ни у кого нет.

     — Хорошо. Завтра я буду в одиннадцать как штык.

Вероника все еще не хотела сдаваться, но встретившись с ожидающим взглядом подруги, махнула рукой и пошла в коридор.

Они сухо попрощались, Соня закрыла за Вероникой дверь и облегченно выдохнула.

Она устала от общения. Все две недели она была не одна и это было в диковинку. Соня любила проводить время в одиночестве. Писать картины она могла, только когда никого нет рядом. Она не любила весь этот шум, гам, громкие разговоры, даже к смеху была равнодушна, но больше всего ненавидела, когда кто-то стоял за спиной и смотрел на ее работу.

Соня прошлась по квартире и зашла в комнату деда. На стуле лежал его вязаный свитер, тот, который она ему подарила. Дед Гриша был невероятным мерзляком, даже летом кутался в теплые свитера или пиджаки. Слезы навернулись на глаза, и Соня как будто потерялась во времени: все ходила, смотрела на картины на стенах, на разбросанные вещи и плакала, вспоминая, каким замечательным был ее дед и как многому он ее научил.

Ее грустные воспоминания прервал звонок в двери.

Она открыла и на пороге увидела Максима.

Он посмотрел на нее и замер: не узнал. Его Соня опять брюнетка? Как же ей идет этот цвет волос. И как она изменилась! Похудела, похорошела. Даже сейчас, когда на ее лице грусть, она выглядела такой… родной, такой… желанной…