Соня с Вероникой пробежались по сообщениям глазами и после переглянулись.

     — Раздражается он. Ты, мать твою, скоро слезы крокодильи лить будешь! — уверенно сказала Вероника.

Соня улыбнулась и положила телефон в карман.

     — Надеюсь ты понимаешь, что ему не надо отвечать на сообщения? — спросила подруга.

     — Конечно, — уверенно ответила Соня.

Такси вызвали одно. Сначала поехали к Веронике, девушки попрощались до завтра, и затем Соня благополучно добралась до деда Гриши. Настроение у нее было хорошее, она столько всего собиралась рассказать деду! И про музей «Прадо», и про любимых испанских художников, а фотографий было, наверное, миллион!

Соня смело позвонила и замерла в ожидании.

Дверь открыли сразу. На пороге была женщина. Соня знала ее, видела несколько раз — племянница деда Гриши — Светлана.

Та удивленно уставилась на Соню и ее чемодан и спросила:

     — Что надо?

Соня улыбнулась и попыталась пройти в квартиру, но женщина ей этого не позвонила, толкнула коленом чемодан и сказала:

     — Я сейчас полицию вызову! Пошла отсюда!

     — Мне к Григорию Санычу. Я живу у него.

     — Дед умер неделю назад. Теперь тут живу я. Вопросы?

Соня хлопала глазами и не верила словам Светланы. Как это умер? Он был здоров, полон сил. Нет, такого быть не может!

Соседняя дверь приоткрылась и на пороге показалась Мария Григорьевна, соседка. Она увидала Соню и вытерла блестящие от слез глаза:

     — Помер наш Саныч, Сонечка. Правда. Помер. Мы искали тебя. Лев Николаевич и Альберт Леонидович звонили несколько раз, но твой телефон был отключен…

     — Я только сегодня вернулась… — промямлила Соня, и из ее глаз полились слезы.

Светлана не собиралась успокаивать девушку и бесцеремонно закрыла перед ее носом дверь. Соня уставилась на соседку, потом собралась мыслями и еще раз позвонила.

     — Что еще? — устало проговорила Света, открывая дверь.

     — У меня там вещи остались… мои картины, мольберт, краски…

     — Ничего не знаю и впускать тебя не собираюсь. У деда много чего тут есть. Вдруг придумаешь, что это все твое? Купишь себе новое, насколько я знаю, мужик у тебя не бедный.

И она опять закрыла перед Соней дверь, а соседка пальцем поманила Соню к себе:

     — Зайди! — произнесла она заговорщически.

Соня вошла, Мария Григорьевна пригласила ее на кухню, посадила на стул, а сама поставила чайник.

     — Тебе надо с Альбертом связаться. Он тебя искал! Сказал — срочно!

Альберт Леонидович — лучший друг деда Гриши. Тоже художник и раньше они вечно вдвоем на Арбате пропадали: писали картины и общались. Тот тоже вечно все коллекционировал и экономил каждую копейку. Жил он на Кропоткинской. Соня много раз бывала у него, в основном дед Гриша просил забежать к другу и взять какие-то рисунки, наброски, книги.

     — Оставляй чемодан у меня и иди к нему.

     — Уже поздно… — Соня шмыгнула носом, — завтра уже пойду.

     — Сейчас! — строго ответила Мария Григорьевна. — Иди! Потом чай попьем.

И она встала со стола. Соне пришлось подняться и поплестись в коридор.

     — Давай. Жду тебя тут. Там что-то очень важное. Мне было сказано это тебе передать и отослать к Альберту.

Соня тяжело вздохнула и обреченно кивнула.

Вызывать такси не хотелось. Уже стемнело, но было очень тепло, и Соня решила прогуляться. Слезы душили ее, она шла, понуро опустив голову, и вспоминала любимого деда. Как она теперь будет без него? Он всегда находил нужные слова. Всегда успокаивал лучше любого лекарства. Он был ей настоящим дедушкой. Таким, о которых рассказывают в сказках, когда внуки приходят в гости, а бабушка с дедушкой их встречают пирожками и горячим какао. Дед Гриша был единственным человеком, который заботился о ней. И любил.