Олег обратил внимание, что у многих польских мужиков нет то носа, то уха, то глаза… Он спросил у Дыглоша, почему у здешних смердов так много похожих увечий.

Дыглош объяснил Олегу, что в Польше крестьян за провинности секут розгами или же наносят им различные увечья.

– Провинившемуся смерду могут не только отрезать нос или ухо, но и руку отрубить, – спокойно молвил Дыглош. – А ежели мужик поднял руку на своего господина, то за это он заплатит головой. Такой у нас закон.

Дыглош самодовольно усмехнулся, гордясь суровостью польских законов.

– Кто эти люди в железных ошейниках? – Олег кивнул на нескольких работников, которые волокли на верёвках гладко обтёсанное бревно. Их измождённые бородатые лица потемнели от загара, спутанные длинные волосы были грязны, а одежда напоминала лохмотья.

– Это рабы, – небрежно обронил Дыглош. – Их жизнь вообще ничего не стоит. Раба можно убить за малейшую провинность. Разве у вас на Руси не так?

– Нет, не так. – Олег отрицательно покачал головой. – По Русской Правде[28] господин не имеет права убивать ни смерда, ни холопа. Коль такое всё же случится, то боярин платит за это виру[29].

– Ежели боярин не имеет права убивать своих рабов, то какой же он тогда господин?! – искренне удивился Дыглош. – Ваша Русская Правда написана для рабов, а не для господ. Так быть не должно!

– Когда мой дед Ярослав Мудрый составлял Русскую Правду, он стремился к тому, чтобы имовитые люди не ощущали себя богами пред меньшими людьми, – сказал Олег. – Ибо всевластие порождает беззаконие. Даже князь не может быть выше закона.

– Я этого не понимаю, – пожал плечами Дыглош. И в порыве откровенности добавил: – Если честно, князь, то у вас, русичей, странный склад ума, хоть вы и славяне, как и мы.

«Плохо, что ты считаешь милосердие странностью!» – подумал Олег, но вслух ничего не сказал.

Олег и прежде не питал к Дыглошу большой симпатии, а теперь и вовсе разочаровался в нём.

Самый удобный проход из Польши в Богемию пролегал по лесистой равнине, где начинались верховья рек Одры и Моравы. Эту равнину с запада теснили Богемские горы, поросшие лесом, а на восточной стороне вздымались ещё более высокие кряжи Угорских гор.

На реке Одре, запирая единственную пригодную для конницы и обозов дорогу, стоял небольшой, хорошо укреплённый чешский город Градец.

С осады этого города польско-русское войско и начало войну с чешским князем Вратиславом.

В прошлом поляки не раз осаждали Градец, когда ходили войной на чешские земли, но захватывали этот город лишь однажды и то благодаря измене.

Градец с трёх сторон был окружён водой. С северо-запада его омывали воды реки Одры, с юга протекала узкая речка, приток Одры. Каменные стены и башни, окружавшие Градец, отражались в спокойной голубой глади широкой протоки, отделявшей градчан от вражеского стана, где белели шатры и виднелись обозные повозки, крытые белым холстом.

Перенег решил штурмовать Градец одновременно с двух сторон: с восточной стороны, засыпав ров и подкатив к стене осадную башню, и с западной, преодолев реку на плотах. Польские воеводы с большой долей сомнения отнеслись к замыслу Перенега. Особенно им не понравилось намерение русичей попытаться преодолеть западную стену с помощью лестниц, поставленных на зыбкие плоты.

– Я уже не говорю про то, что на плотах не переправить зараз много воинов, – высказался Сецех на военном совете. – Чешские лучники смогут безнаказанно расстреливать наших людей на плотах как со стены, так и с угловой башни. К тому же на стремнине многие плоты может снести течением. Те же плоты, что всё же пристанут к стене, градчане легко разобьют, швыряя сверху большие камни. В случае неудачи нашим людям будет вдвое труднее вернуться обратно на сушу.