– Чем объяснила Ода своё намерение вывезти злато из казны? – тем же мрачным тоном опять спросил Всеволод Ярославич.

– Княгиня заявила, что в её тайнике сокровища будут сохраннее, – ответил казначей. – А уж где этот тайник, про то Ода ничего не говорила. Я-то поначалу решил, что она в Чернигов подалась, но потом понял, что ошибся. Теперь не знаю, что и думать.

– Чего тут думать! – пробурчал Всеволод Ярославич. – Ежели Борис помогал Оде в этом деле, стало быть, сокровища из казны свезены ими в Вышгород.

– Может статься, и так. – Мирослав Олексич тяжело вздохнул.

– Произвёл ли ты подсчёт убытков в казне? – Всеволод Ярославич грозно взглянул на казначея.

Тот закивал головой:

– Всё учтено, великий князь. Всё подсчитано и записано. Золотой монеты греческой чеканки не осталось нисколько. Серебряной монеты убыло наполовину. Медной монеты арабской и персидской чеканки не убыло вовсе. Немало расхищено дорогого оружия, ценных мехов, изделий из золота и драгоценных каменьев, но много и осталось…

– Ладно, Мирослав. – Всеволод Ярославич вяло махнул рукой. – Ступай покуда. Да держи язык за зубами!

Казначей поклонился и, пятясь задом, исчез за дверью.

Всеволод Ярославич обвёл долгим взглядом просторный покой с закруглёнными каменными сводами и побелёнными стенами. В узкие окна, похожие на бойницы, сквозь разноцветные стёкла пробивались яркие лучи полуденного солнца. Деревянный пол, застеленный коврами из Ширвана и Бухары, радовал глаз сочностью красок и красотой узоров.

На столе рядом с пергаментными свитками стояли глиняные тарелки с остатками завтрака. С той поры, как Всеволоду Ярославичу достался киевский стол, он предпочитал завтракать и обедать в полном одиночестве. Лишь ужинал великий князь в кругу семьи.

Невесёлые думы одолевают Всеволода Ярославича. Митрополит Георгий и греческие послы стараются убедить его продолжить начинания покойного Святослава Ярославича, готовить полки к походу на Дунай. Плачевное положение Империи ромеев и впрямь требует вмешательства Руси, дабы устоял оплот православия в Европе под ударами норманнов и болгар.

Только вот Всеволоду Ярославичу ныне совсем не до бедствий ромеев, ибо у него самого нет уверенности в завтрашнем дне. Кто знает, как поведёт себя полоцкий князь, когда узнает, что князь киевский ушёл с полками в далёкую Болгарию. И ещё нельзя забывать про изгнанника Изяслава, который уже прознал, что брат его Святослав почил в бозе. А тут ещё Ода и Борис Вячеславич что-то замышляют! Выгребли золото из казны великокняжеской и делают вид, будто ничего не случилось!

Борис Вячеславич увеличил жалованье своим дружинникам, к нему теперь отовсюду валом валят ратные люди. Сыновья боярские и купеческие, самый разный чёрный люд потоком идут в Вышгород. Ещё бы! Борис был любимцем покойного Святослава, всегда был у него в чести. Да и воитель из Бориса отменный! Хоть он и молод, но уже покрыл себя славой побед ратных. Такой молодец, как Борис, в подручных ходить не станет, это Всеволод Ярославич уже понял.

Давыд Святославич тоже зуб точит на великого князя. Видишь ли, недоволен он столом ростовским! Хотя о Давыде у Всеволода Ярославича голова не болит, ибо полководец из него никудышный. Вот Роман Святославич рубака похлеще Бориса Вячеславича! Роман вряд ли простит Всеволоду Ярославичу то, что обручённая с ним Мария Всеволодовна была выдана замуж за брата императора ромеев. Коль вздумает Роман Святославич воевать с великим князем, то одолеть его будет непросто. По слухам, у Романа в войске ясов