Огромный храм был полон людей. Напротив гроба с усопшим князем стояли бояре киевские и черниговские. Тут же находились и многие переяславские бояре, приехавшие сюда вместе с Глебом. Из всех сыновей покойного к отпеванию успел прибыть только Глеб. Рядом с Глебом стоял Всеволод Ярославич с поникшей головой. Было видно, что его терзают невесёлые мысли. Чуть в стороне стояли Давыд Игоревич и юные братья Ростиславичи, все трое. У этих на лицах была видна тревога. Как повернётся в дальнейшем их судьба? Будут ли они в милости у нового великого князя, как были в милости у Святослава Ярославича?

Особняком от всей знати стояла Ода в чёрном траурном платке и круглой тёмной шапочке с опушкой из меха куницы. Её лицо было бесстрастно, губы плотно сжаты. Ода не отрываясь глядела на умершего супруга. Время от времени синие глаза Оды мстительно сужались, выдавая её потаённые мысли. Рядом с Одой возвышался плечистый красавец Борис Вячеславич, на которого заглядывались боярские жёны и дочери.

Не смог приехать к отпеванию из-за непогоды Владимир Всеволодович. От Турова до Киева путь не такой близкий, как от Чернигова и Переяславля.

Внезапная смерть Святослава Ярославича повергла киевскую знать в состояние глубочайшей растерянности и скорби. Особенно скорбели греки, прибывшие в Киев из Константинополя и жившие на подворье у митрополита. Теперь было непонятно, кто станет великим князем и выступит ли русское войско на усмирение болгар. В гневе бояре едва не убили лекаря Арефу, который тоже приехал из Царьграда два года тому назад по просьбе митрополита Георгия, знавшего про недуг Святослава. Пришлось Оде выручать Арефу, спасать его голову от топора. Выручила Ода и Ланку, которую ушлые священники-греки обвинили в колдовстве и уже собирались сжечь её на костре.

Ланка порывалась уехать в Германию, но Ода не отпускала её из опасения, что Изяслав, узнав о кончине Святослава, поспешит вернуться в Киев. Сразу после отпевания Святослава Ода спровадила Ланку вместе с Давыдом Игоревичем в Канев. Мол, Ланке надо бы получше узнать своего будущего зятя. Ланка не стала противиться, понимая, что находится в полной власти Оды.

Поначалу тело Святослава Ярославича собирались похоронить в одном из приделов Софийского собора. Однако из завещания покойного стало ясно, что последним его пристанищем должен стать Спасо-Преображенский собор в Чернигове. В этом городе Святослав княжил дольше всего, оттуда уходил он в походы, прославившие его имя по всей Руси. Видимо, Святослав настолько сросся душой с Черниговом, что завещал и останки свои упокоить в местном кафедральном соборе.

Это было удивительно для Оды и всех тех, кто знал, сколь рьяно желал честолюбивый Святослав оказаться на киевском златокованом столе. Ведь завещание было написано Святославом в его бытность великим киевским князем.

Когда гроб с телом Святослава, установленный на санях, двинулся в путь, весь Киев от мала до велика вышел проститься с тем, кто при всей своей хитрости и жестокости всегда был надёжным защитником Руси. Всем было ведомо, что Святослава опасались и половцы, и правители соседних западных государств.

Ода ехала в крытой кибитке позади траурных саней. До неё доносились выкрики из толпы, которая растянулась вдоль улиц от княжеского дворца до Золотых ворот:

– Прощай, Ярославич!

– Прощай, заступник наш!

– Да будет земля тебе пухом!

– Райских кущ тебе, Святослав Ярославич!..

Скрипит снег под полозьями саней и под копытами лошадей. Звякают уздечки на скаку. Старшая и младшая дружины в полном составе сопровождают своего князя в последний путь.