– В Рождественские святки[50] и сыграем свадьбу, – заявил Святослав, который сам привык действовать быстро.

С отъездом из Киева посольства Гезы положение Святослава нисколько не улучшилось, так как послы Шаламона и германского короля стали обвинять его в замысле вторгнуться в Германию совместно с Гезой и польским князем. Ничего внятного Святослав на это сказать не мог, ибо его враждебность к германскому королю была налицо, а поход русских полков против чешского князя, союзника немцев, лишний раз подтверждал это. К тому же Святослав узнал от барона Ульриха, что Ярополк, сын Изяслава, отправился в Рим просить помощи у самого папы римского.

– Папа римский сможет примирить Болеслава и короля Генриха, ведь он есть духовный владыка над всеми католическими государями, – грозил Святославу барон Ульрих. – К ним присоединится чешский князь Вратислав, ибо он зол не столько на поляков, сколько на киевского князя, воины которого разорили несколько городов в Моравии. И если этот союз западных государей пожелает вернуть Изяслава на киевский стол, то разве сможет нынешний властелин Киева рассчитывать на поддержку Гезы, который сам еле держится на троне.

Святослава стали одолевать мысли о том, что он зря связался с Гезой, который без поляков ни за что не победил бы Шаламона. И если германский король, чехи и поляки вознамерятся вернуть венгерский трон Шаламону, то Гезу сможет спасти только Святослав. Но в таком случае Святославу придётся забыть про поход на Дунай, забыть о своих честолюбивых замыслах и погрязнуть в венгерской распре, выполняя долг союзника и родственника Гезы.

Всеволод, нежданно-негаданно объявившийся в Киеве, добавил смятения Святославу, говоря, что падение Гезы неизбежно.

– Самое лучшее, – твердил Всеволод, – это заключить союз с Шаламоном и королём Генрихом. Шаламон нам племянник, а Геза – никто. Негоже, брат, рвать родственные узы в роду Арпадов[51]. Отец и дед Шаламона были женаты на русских княжнах. Ланка, сестра Шаламона, была замужем за Ростиславом, нашим племянником, и троих сынов от него родила. Дружба с германским королём и с Шаламоном нам ещё тем выгодна, что не даст возможности Изяславу сподвигнуть их на войну с нами. Изяславу-то всё едино, кого на нас натравлять, ему лишь бы опять в Киеве сесть. Смекай, брат!

У Святослава от тяжких дум голова шла кругом. Одолевали его сомнения и тревоги. Неужто он просчитался, в будущем полагаясь на Гезу? Неужто Всеволод прав?

Приезд в Киев Ланки пробудил в Оде уснувшие воспоминания о её страстной любви к Ростиславу. Когда тот, гонимый Изяславом, находился в Чернигове, прося защиты у Святослава, Ода вступила в греховную связь с супругом Ланки и даже убедила мужа дать во владение Ростиславу город Курск. Святослав тогда вступился за племянника перед Изяславом, не догадываясь, что княгиня черниговская попирает один из христианских заветов, потеряв голову от любви к красавцу Ростиславу.

Во время скитаний Ростислава Ланки с ним не было. Она вместе с детьми пребывала в Киеве в почётной неволе у Изяслава. А когда Ростислав умер в далёкой Тмутаракани, то Ланка уехала в Венгрию.

С той поры минуло почти десять лет.

И вот Ланка восседает в кресле напротив Оды, всё такая же миловидная, чуточку располневшая, хотя это нисколько не портит её красивую статную фигуру.

Ода глядела на Ланку: на её круглое лицо с удивительно гладкой кожей, на её небольшой прямой носик, слегка заострённый подбородок; глядела на её тонкие изогнутые брови, чёрные волосы, заплетённые в косы и уложенные на голове наподобие короны; на длинные ресницы, на тёмные глаза, выражение которых иной раз смущало Оду.