— В каком вы районе?

— В центральном! Девушка, можно побыстрее?! – прошу слезно. Боль не в теле. Боль в груди. Как я буду рассказывать. Что я скажу.

— Не кричите, соединяю.

— Центральное отделение полиции города Москва, слушаю.

— Меня изнасиловали! — почти кричу….

— В каком мы микрорайоне?

— Вы издеваетесь?!

— Адрес, девушка. И нечего тут истерики закатывать. Не убили же? Или вы умираете?

— Не умираю…

Называю адрес, насколько помню. Еще раз свое имя. Свой номер телефона. В какой — то момент понимаю, что не могу слушать ее монотонный голос. Бесит… как я и думала, она тоже уверена, что я сама… Сама виновата.

— Медицинское освидетельствование будете проходить?

— Буду.

— Ждите. Как только наряд освободиться, сразу приедет. Лучше не мыться.

— Мне и негде, — говорю, отключая телефон и сползая по стене. Сажусь на свою юбку, сжимая телефон… Вздрагиваю, когда натыкаюсь на насмешливый взгляд Данте. Он подошел незаметно, я даже не услышала.

— Что тебе нужно!? — паника застревает в горле, а он продолжает смотреть на меня, но вдруг кидает какие – то вещи.

— Это тебе, чтобы жопа не замерзла.

— Оставь свою заботу, я вызвала полицию! Тебя посадят, понял?! Я не буду молчать.

— Давай я расскажу тебе, Ольховская, как все будет. Сейчас приедет мужик. Начнет задавать тебе очень много вопросов. Спрашивать подробности произошедшего. И что ты ему расскажешь?

— Что ты изнасиловал меня!

— Нет… Ты ему расскажешь, что пошла на свидание с богатым, весьма привлекательным парнем… Человеком, чей отец ужинает с самим президентом. Ой, я же говорил об этом.

— Замолчи… Причем тут твоя внешность и связи твоего отца. Ты совершил преступление!

— Ты слушай дальше. Так вот, ты расскажешь про цветы, про селфи, которые уже в сети. А в больнице не найдут никаких синяков и разрывов. Более того, ты кончила, о чем ты тоже расскажешь.

— Ты заставил меня!

— Точно, именно так ты и скажешь. А я скажу, что ты потребовала от меня колечко, а я тебе отказал и ты решила накатать заяву. Кому поверят? Но ты сиди, жди. Я пока пойду потренируюсь, — я только сейчас замечаю что он переоделся в спортивную форму и взял сумку. – Кстати, могу довезти до общаги…

— Пошел нахуй! – показываю средний палец, а он посылает мне воздушный поцелуй, пропадая из поля зрения.

— Ну прости, Ольховская, тебе никогда не стать женой Распутина, как не старайся…

5. Глава 3.3

Я смотрю на место, где еще недавно сидел на корточках Данте, туда, откуда в меня стрелял его насмешливый взгляд. Закрываю глаза, пытаясь стереть образ ублюдка, но он на месте, жалит словно тысячи ос… Но самая главная Данте. От его укуса воспаляется кожа, воспаляется душа. Он ужалил и мне нужно ответить тем же… Но как, как?!

Открываю глаза, бросая взгляд на одежду, которую он бросил мне словно милостыню у церкви бедняку. Наверняка еще считает себя благодетелем. И ведь надо мной и правда посмеются. Он все продумал, все просчитал, а что делала я, я как дура попалась в эту ловушку. Повелась на красивую улыбку, приятные слова и помощь, которую он, наверное, впервые оказывал добровольно. И ведь правда, за весь год он только иногда смотрел, бросал пошлые шутки, но не разу не согласился помочь… И тут вдруг он меняет поведение, становится шелковым. Один раз и я как дура на это ведусь. А он этим воспользовался, еще и обставил все так, что я сама напросилась…

Сама… Господи, все сама…

Телефон оживает звонком, и я вижу незнакомый номер. Отвечаю на автомате.

— Участковый Сидоркин, подскажите в каком вы подъезде, а лучше выйдете на улицу…

Действительно, на улицу, чтобы все все увидели… А потом показывали пальцем, потому что в наш век кто – то обязательно заснимет, а Данте потом будет смеяться, и его отец будет смеяться вместе с президентом за ужином…