- Малыш, выслушай меня. Давай поговорим, - он хватает за руку, а я просто отрицательно качаю головой. Сухость во рту сменяется тошнотой, и я сжимаю зубы, чтобы не вырвало на него.

- Да послушай меня, Маш, - начинает заводиться и впивается в плечи. – Я не передавал тебя Нилу! Я вообще не знаю, как он тебя нашёл! Слышишь? Да. Я мудак. Потерял телефон, не мог позвонить. Пока добыл твои данные, прошло время. Но я приехал к тебе. Бросил всё и приехал.

    Для меня его слова мало что меняют. Я переспала с его братом. Я была счастлива целую неделю с ним, испытывая более яркие ощущения, чем в течении месяца в Москве. Выводы, к которым я сейчас пришла, пугают неимоверно. Вот передо мной Даня, в которого я без памяти влюбилась, касается меня, и в промёрзшей душе загорается малюсенький огонёк, но, когда я думаю о том Дане, который Нил, огонёк разгорается сильнее. Я боюсь своей реакции, не понимаю её. Дан впечатывает меня в себя и набрасывается на губы. Его трясёт, он с трудом держит себя в руках, и отголоски его нетерпения обрушиваются на лицо резкими, нервными поцелуями.

- Я забуду, что ты была с ним. Я смирюсь. Только вернись ко мне, малыш, - он шепчет, гладя по спине, и с каждым его касанием огонь разгорается сильнее, принося замороженную боль от осознания, что они со мной сделали.

    Я сжимаюсь, хочу провалиться сквозь землю, пытаюсь вырваться, мычу. Дан отпускает, с тоской смотрит в глаза и не находит там ответа на свои мольбы. В них только страх, который я чувствую каждой клеточкой своего тела.

- Прости, - он проходит ещё раз по плечам и опускает руки. – Прости, малыш. Я не хотел тебя напугать. Я не буду на тебя давить. Ты подумай, пожалуйста. Мне нужно уехать на неделю, но я обязательно вернусь. Подумай. Я буду ждать.

    Я киваю головой и делаю шаг назад. Мой автобус показался из-за поворота, и я разворачиваюсь, спеша на остановку. Дан не удерживает, не двигается за мной, а я иду и боюсь повернуться. Только в салоне автобуса набираюсь смелости и поднимая глаза, встречаясь с чернотой, провожающей меня взглядом.

    Институт встречает смехом, шумными компаниями, оккупировавшими площадку у крыльца, и радостным криком Аришки, прыгающей вокруг.

- Маха! Наконец-то! Наконец ты выбралась из своей пещеры! Нехило ты загуляла. Как ушла с тем красавцем, так больше мы тебя не видели, - её слова отдаются резью в груди, напоминая лишний раз о моём падение. – Давай, рассказывай. Горячий парень?

    Да, горячий. Оба горячие настолько, что не заметила, как сгорела в них.

- Лучше расскажи, что у тебя с Дэном, - отмахиваюсь рукой и перевожу тему. Аришку хлебом не корми, дай поделиться своим личным, так что мой перевод срабатывает, и я в пол-уха слушаю её заливистый голос, наблюдаю закатанные глаза и счастливую улыбку, свидетельствующую о бурно проведённых деньках в обществе Дениса.

    Герой рассказа не заставляет долго себя ждать, подкрадывается к Аришке сзади, подхватывает и впивается губами в плечо. Она визжит от счастья, или испуга, выворачивается из хватки, повисает на шее, отвечая на поцелуй. У них всё просто, всё открыто, всё честно, с завистью думаю я, и сразу отвешиваю в уме подзатыльник. Нельзя завидовать. Она твоя подруга.

    На лекции плаваю где-то в облаках, сев в угол за последнюю парту. Софья Викторовна о чём-то говорит, что-то рассказывает, но меня в аудитории нет. Я снова прокручиваю своё лето. Отвратительные пельмени, застревающие в горле, старая яблоня, стряхивающая капли и плоды, отделение полиции, воняющее потом и перегаром, рыбки кои, жадно открывающие рты. В моём сознании я не могу поделить их на двоих. Они для меня до сих пор одно целое, и это тоже сильно пугает.