Гавар понимающе кивает и, вновь натянув капюшон, собирается направляться в выходу, но я останавливаю его новым вопросом.

– Магистр, зачем вам это? Зачем мешать Императору, навлекая на себя его гнев в случае провала. Вам надоело жить?

Он загадочно улыбается.

– У меня свои причины.

– Вы говорите, как настоящий злодей.

– Я никогда и не был на светлой стороне, – говорит он, подмигнув, а затем снова разворачивается к двери, – не пытайся связаться со мной. Я сам приду к тебе, когда это будет нужно.

Его рука ложится на дверную ручку, но тут он резко останавливается и вновь оборачивается на меня. Взгляд его коварен и одновременно загадочен. В глазах пляшут дьявольские искорки.

– Да, и кстати, – Гавар засовывает руку в нагрудный карман и протягивает мне небольшую медную шкатулку, – после этого ты должна поставить все на защиту Лагерхемии и Цимбеллы.

Предвкушая недоброе, выхватываю из рук магистра шкатулку, и тотчас открываю магический артефакт.

Секунды не успевает пройти, как внутри меня все с оглушительным треском рушится, образуя внутри огромную черную дыру.

Этого просто не может быть!

9. Глава 8 - Правда всплывает в зеркалах

– Это же…, – пытаюсь продолжить фразу, но не могу произнести и слова, когда перед моими глазами всплывают обрывочные фрагменты видений с женщиной, до боли мне знакомой.

Она заметно постарела, но едва заметные морщины теперь придают ей статусности и особой, и едва уловимой элегантности.

– Это все видение? Или я правда вижу ее?

В голове полный хаос, и только лишь глубокие, медленные вдохи, не дают мне потерять сознание.

– Да, Нарвия. Это твоя мать в саду королевского дворца Лагерхемии.

– Но ведь она умерла! Много лет назад!

– Ты точно в этом уверена? Ты видела ее тело?

– Нет. Но будь она жива, она бы никогда не оставила меня на тех людей, что меня растили! Я бы никогда не оказалась кухаркой в той ужасной таверне! Я просто не могу поверить!

В глазах Гавара ни доли сочувствия.

– Не удивительно, что Эйвальд так легко тебя соблазнил, ты невероятно наивна. Это будет для тебя еще одним уроком.

Слова Гавра режут по живому. Опускаю глаза и снова смотрю на шкатулку.

Маленькое бессвязное изображение моей матери, которая, как ни в чем не бывало бродит по ухоженному королевскому саду, продолжает всплывать на крохотном зеркальце внутри шкатулки.

И я бы еще могла поверить, что это все происки коварного магистра, если бы не явное осознание того, что шкатулка вне всяких сомнений принадлежала моей матери.

Чувствую, как слезы затуманивают глаза.

– Почему она так поступила? Почему ушла? Почему сбежала?

– Видишь, у тебя уже столько вопросов, ты сможешь задать их при встрече, – маг грациозно подходит к двери, – учти, что твоя мать в королевском дворце Лагерхемии, а значит имеет связи с королевской семьей. Не думаю, что Эйвальд оставит их в живых, если ему удастся захватить дворец. А если он доплывет…ему удастся.

Быстро смекаю, что Гавар пытается вывести меня из себя. Но зачем? Неужели он настолько мне не доверяет?

– Я узнаю все, что тебе нужно, – произношу ледяным голосом, – Эйвальд не доплывет до Лагерхемии и Цимбеллы.

Магистр открывает дверь и равнодушно бросает напоследок:

– Я очень на это надеюсь.

Спустя секунду он вновь растворяется в темноте коридора, а затем в кухню влетает объемный повар со вздернутым носом.

– Живо за работу! Чего встала?! Не успеваем к ужину!

Ткнув в меня кривым пальцем, он тут же оказывается около корзины со странными сморщенными плодами.

– Ты, принимайся за чистку фуркулов. Императору нужны силы для битвы.