Стон стоял от этих пронзительных криков. Черные головы улыбались, обнаруживая ряды сплошных белых зубов, глаза с чуть коричневатым зрачком лукаво подмигивали, в прозрачной зеленой воде видны были их темные руки и ноги, делавшие лягушечьи движения, а они все кричали: «А la mer, un sous, deux sous, trois sous, a la mer[26], о-хо! о-хо!»

Кто-нибудь из пассажиров кинет с борта медную монету – и десяток черных тел исчезнет под водой. Только видны белые пятки. Пройдет несколько секунд, и они снова появятся на поверхности воды. Кто-нибудь уже поймал монету, показал ее, прячет в рот и снова кричит: «А la mer, a la mer»…

Больше часа держатся они на поверхности воды, то ныряя, то снова всплывая на поверхность моря. Иные, цепляясь за веревки, карабкаются по отвесному борту парохода, взбегают на палубу, бегают между пассажирами, сопровождаемые шлепками матросов, и предлагают кинуться за монетой с высоты пароходного тента.

На первый взгляд они отвратительны своим темным цветом, своей наготой. Особенно ужасны те, у которых черепа гладко выбриты или покрыты желтовато-бурыми выгорелыми волосами. Но присмотришься к худощавым, довольно стройным телам сомалей и начинаешь примиряться. Те, которые хотя как-нибудь одеты, даже недурны. Вот мальчик-сомаль Фара, бывший слуга одного из членов экспедиции Красного Креста, одетый в белые штаны, белую рубашку и лиловую безрукавку. Его ласковые глаза, почти женский приятный голос, французский с акцентом говор – даже интересны. Чистая белая одежда смягчает отвращение перед черным телом, в своем роде он недурен.

К пароходу подошли лодки. Начинается погрузка багажа. Еще час, два – и морское путешествие кончено. Можно подвести итоги этому двухнедельному пребыванию на воде. Кроме двух-трех казаков низовых станиц, дома занимавшихся рыбачеством, море не оставило о себе приятного воспоминания. Все рвались скорее покинуть борт парохода, беспредельную синеву океана и ступить на почву хотя и унылой, но родной стихии…

Джибути – Встреча миссии французами – Сомали – Отсутствие мулов – Переход в лагерь у Амбули – Французские колонисты – Езда на верблюдах – Сомали-носильщики – Визит Маниго – Ремонтеры-арабы

Джибути находится под 43°10′ восточной долготы и под 11³35′ северной широты, у начала Таджурского залива. Схваченная с двух сторон каменными молами, бухта залива доступна баржам лишь в часы прилива, поэтому судам приходится останавливаться верстах в полутора от берега в самом Таджурском заливе. Выгрузка производится при помощи больших железных понтонов, находящихся в распоряжении французской компании Messageries Maritimes, а также местных парусных лодок довольно примитивной постройки. Понтоны приняли наш крупный трюмовой багаж и отвезли его к дальнему молу, где находятся склады компании и где воздвигается порт Марабу. Мы с ручным багажом высадились на малом моле, у самого Джибути.

На моле миссия была встречена французской стражей, сенегальцами в белых холщовых рубашках и таких же панталонах, маленьких фуражках из холста, без козырька и с желтыми околышами. Этот своеобразный конвой, вооруженный ружьями, оказался весьма небесполезным ввиду того, что прибытие парохода заставило всё черное население города выйти на пристань.

С несмолкаемым криком на сомалийском и арабском языках эта полуобнаженная толпа обступила пассажиров с предложениями своих услуг. Они болтали по-французски и вызывались отнести наши ящики, достать нам лодки и пр. Их черные кудлатые головы не были ничем прикрыты, тело до пояса у большинства обнажено, у других же мотались длинные пестрые тряпки. Встретившие нас французские власти провели в каменный сарай с отверстиями, затянутыми циновками или прямо забитыми переплетом из драни. В сарае был поставлен стол, покрытый алым сукном, и над дверьми висела вывеска с надписью «Gouvemement du protectorat»