«А если девица погибнет? Водоворот там или что. – Брат Дамиан смотрел на свое отражение в тусклом зеркале. – А если она та, что должна умереть?!»

Девица, волшебная девочка, зловещая фея зачарованного леса – там конечная цель. Но… проблема. Брат Дамиан оказался словно между молотом и наковальней и не к тому обратился за советом: вот в чем причина небывалой сумятицы в уме, беспокойства и плохого сна в последние дни. Взгляд сам остановился на чернильном пере и чистом листе бумаги. А потом вернулся в прежнюю точку.

– Пиши! – сказало ему собственное отражение из глубины зеркала, где плавала муть и где сейчас ухмыльнулось и по-звериному оскалилось его собственное лицо.

«Возьми себя в руки! Ты брат Дамиан, от тебя исходит свет!»

Ну что ж, стоит написать. Это всегда помогало. Слова должны выйти, покинуть его, очистить ум. Написать, как сказку, снова и снова, а потом сжечь. Не оставить следа. Это всегда помогало. Таков у брата Дамиана был тайный способ найти ответы внутри себя. Только сейчас ему показалось, что там, где муть уже непроницаема, за его ухмыляющимся лицом, из самой глубины зеркала, Лабиринт внимательно следит за ним.

Жили-были два брата, Борис и Глеб. Оба были гордыми капитанами и весельчаками и дружили не разлей вода. Много славных дел было за обоими, и собрали они вокруг себя таких же доблестных, и создали братство. Усмирили дикие воды морей, что кишели чудовищами. Прогнали врагов, научили строить корабли, чтоб капитанам и впредь охранять братство, а сами стали старцами, мудрыми патриархами. В духовном поиске снизошло на них откровение, узрели братья Слово Истины, которое обязались беречь как зеницу ока, потому что оба разговаривали с Богом. И попросили их оставить Книгу о делах своих, подвигах и Истинном Слове, с чем они смиренно и согласились.

Но не совсем так…

Оба были еще молоды, когда Глеб получил прозвище Бык. Оба были еще молоды, когда начали писать Книгу, в основном Глеб, отличавшийся большой ученостью. И оба были еще молоды, когда случилась беда.

Бедою стала сама Книга. Глеб Бык был большим шутником и зашифровал свои записи. Бедою тогда стала первая зависть Бориса, чтобы брат открыл свой код. И бедою стала она – та, кого Глеб Бык полюбил больше всего в жизни.

Глеб был щедр, и брата своего любил тоже, и открыл ему тайный шифр. И надоумил Бориса делать ростры, резать фигуры на носах боевых кораблей, связанные с именами их капитанов. И у Бориса это получалось, преуспел он в таком искусстве и собственноручно вырезал для Глеба первую. Гордый бык теперь устремлял на врагов свою мощную голову. И любовь Глеба была рядом, хотя нашлись у девушки серьезные основания прятать их чувства, скрывать их тайную связь.

Борис радовался за брата, и дружили они еще крепче, и хранили тайную любовь Глеба от людей. Только Борис о ней и ведал. На том самом месте, где снизошло на них откровение, построили братья Цитадель капитанов, хотя Борис и настаивал, чтоб нарекли твердыню сию Храмом Лабиринта. Но беда уже была рядом, тень от нее легла на гордую Цитадель. Соблазнились враги процветанием Пироговского братства, и в тот час зла собралась рать немыслимая. Грянула страшная битва, вскипели воды, обагренные кровью, много капитанов сложили головы к концу дня. Высшая сила словно проверяла их веру на прочность. И Борис, и Глеб были тяжело ранены и уже бились, припав на одно колено, а потом вера Глеба пошатнулась. Пришла горькая весть, что враги убили ее, ту единственную, что любил больше жизни. Скорбной яростью укрепились дух и тело Глеба, и стал крушить он врагов, и так одержали они победу.