— Ложись уже, — раздраженно произнес он. — И постарайся уснуть до того момента, когда я дочитаю главу. Сидеть здесь всю ночь я не планирую.

Я молча легла, взбила подушку, укрылась простыней и почувствовала себя… спокойно и защищенно. Мысли в моей голове, что до этого момента кружились, как ворох опавшей сухой листвы, утихомирились. Тяжесть прошедшего дня — рассеялась. Вслушиваясь в тихое шуршание пожелтевших от времени книжных страниц, я не заметила, как закрыла глаза и провалилась в сон.

Утро встретило меня яркими солнечными лучами и щебетанием ласточек за окном. Приподнявшись на локтях, я окинула сонным взглядом свою спальню. Кости в ней, конечно же, не оказалось, будто он и не сидел в кресле, а просто привиделся мне.

Протерев глаза, я посмотрела на свой смарт и тут же вскочила с кровати. Уже было почти восемь утра! Отцу скоро на работу, а я еще не успела ему подготовить завтрак и собрать с собой небольшой перекус.

Быстро приведя себя в порядок, я пулей выскочила из спальни и помчалась на кухню. Приоткрыв окно, чтобы проветрить помещение, я заглянула в холодильник и вдруг услышала обрывки фраз, что доносились с улицы. Глянув в окно, я увидела папу и Костю, они курили на пороге дома.

— Тут я тебе не советчик, Олег, — сплюнув, заявил Костя. — Решать эту проблему тебе придется самостоятельно. Я скажу только одно, беготня Снежаны ничего хорошего не принесет. А вот мозги оттрахает будь здоров. Не позволяй ей ноги об тебя вытирать.

— Ты не представляешь, старик, что в грудине творится. Знаю, что она сука. Знаю, что вместе мы жить не сможем. А всё равно жаль ее дуру. Выдрать бы себе сердце, может, тогда и вздохнул бы с облегчением. А так, — папа махнул рукой и затянулся.

— Никого жалеть нельзя, — жестко произнес Костя. — Только себя и то — временами. И детей своих.

— Это ты сейчас так говоришь. Раньше со своей ты мягким был, смеялся много. Тот еще балагур. А теперь что?

— А теперь — ничего. Был да сплыл.

— Ладно уж. Как себя чувствуешь?

— Нормально. Если в первые часы не сдох, значит, всё под контролем. Сегодня вечером меня уже заберут. Спасибо за твою помощь, Олежа. Руки у тебя золотые. Мог бы стать первоклассным хирургом.

— Нет уж, спасибо. Мне животные ближе, чем люди.

— Ну как знаешь.

Сегодня вечером.

Я отошла от окна и продолжила заниматься своим делом. Никто не говорил и не обещал, что Костя надолго у нас здесь задержится. Это же очевидно. Тем не менее что-то всё равно больно сжалось в моей грудной клетке. Тоска? Ревность? У Кости была своя жизнь, свои дела и заботы. А здесь ему уж точно не место.

Поджав губы, я принялась нарезать помидоры. На этот раз я уж точно плакать не стану. К тому же вряд ли у нашей связи вообще могло существовать продолжение. Лучше уж нам поскорей разойтись. А этот наш эпизод… Он просто осядет на дне моей памяти, а со временем вообще сотрется. Или же станет таким нечетким, что и думать о нем будет бессмысленно.

«Но прошлую вашу встречу ты же так и не забыла», — услужливо напомнил мой внутренний голос.

Это была чистая правда. Но теперь всё обязательно сложится по-другому.

13. Тринадцать.

Отец ушел на работу, не позавтракав. Мне даже показалось, что он избегал смотреть мне в глаза, словно боялся увидеть в них… осуждение? То, что мать осталась у нас, безусловно, меня ни капли не радовало. Я искренне не могла понять, почему отец продолжал вариться во всем этом. Мать и раньше ему изменяла, а он зачем-то прощал. Пусть из-за любви. Но мать его уж точно не любила, раз постоянно причиняла боль. Тогда, почему она не построила свою жизнь с другим человеком?