Аккуратно прикрыв за собой дверь, я на носочках ушла к себе в комнату и сразу рухнула на неразобранную кровать. Этот день оказался слишком долгим. Его тяжесть навалилась на плечи с такой силой, что дышать спокойно получалось лишь через раз. Я ощущала усталость, но спать всё равно не хотелось.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем послышались тихие папины шаги. Он ушел в свою спальню.

Наш дом снова погрузился в абсолютную тишину, и она мне вдруг показалась до одури зловещей. После всех этих криков и скандалов было странно вновь погрузиться в состояние спокойствия. Чем дольше я вслушивалась в тишину, тем громче становились мои собственные мысли. Они касались и Кости, и матери. Еще совсем недавно в нашем с папой уютном мирке царили гармония и взаимопонимание. Теперь всё будто бы перевернулось с ног на голову.

Рассматривая тени, что затаились по углам моей комнаты, я вдруг почувствовала страх. Такой по-детски искренний, что даже стало немного смешно. Поднявшись с кровати, я вышла из своей комнаты и глянула на двери, что вели в спальню Кости. Они были приоткрыты и сквозь зазор в гостиную лился тусклый желтоватый свет.

Глупый страх почти сразу рассеялся, уступив место желанию просто молча побыть рядом с Костей. Ощутить его эту «каменную» энергетику, которая была способна подарить чувство безопасности.

Я всё еще никак не могла понять, зачем он пошел за мной к озеру. Отец говорил, что никто не должен знать о месторасположении Кости и вообще — ему не следует никуда высовываться. К тому же его плечо всё еще было ранено. И вряд ли лишние движения способствовали быстрому заживлению. Тем не менее Косте всё это не помешало поступить так, как он посчитал нужным. Он не собирался плясать вокруг меня, нежничать со мной и терпеливо ждать, когда пройдет моя истерика. Он жестко и четко расставил всё по полочкам и что интересно, этот метод сработал со мной на все сто процентов. Даже сейчас, когда я могла от души поплакать в подушку мне не хотелось этого делать.

Осторожно подойдя к приоткрытым дверям, я заглянула внутрь. Костя полулежал на кровати и читал какую-то книгу. Название на корешке и обложке я не разобрала, но очевидно, она была взята из папиной небольшой библиотеки. Там у него хранилась и классика, и научная литература. В общем, выбор был обширным. Костя перелистнул страницу и продолжил читать. Он не мог не заметить моего появления, но не посчитал нужным это сразу обозначать.

— Тебе лучше вернуться к себе и постараться хорошо выспаться, — посоветовал Костя.

— Я не хочу спать.

— Надо, — продолжил он стоять на своем.

— Я давно уже не маленький ребенок, чтобы меня укладывали спать, — пробормотала я. — Просто… Не знаю, в этой тишине мне как-то стало не по себе.

— Ты говоришь, что не маленький ребенок, — равнодушно произнес Костя, продолжая читать книгу, — но при этом боишься тишины.

Звучало всё это, действительно, крайне глупо, и я себя вдруг почувствовала глупой. Костя глянул на меня поверх книги. Его серые глаза из-за скудного освещения сейчас казались совсем темными. Я не могла прочесть эмоции, которые могли в них затаиться, но меня это совершенно не пугало. Пугало то, что я почему-то вдруг решила, что рядом с Костей для меня найдется место. С чего бы это вдруг?

— Идем, — Костя закрыл книгу и осторожно поднялся с кровати.

— Куда? — растерянно спросила я.

— Издеваешься? — он недовольно глянул на меня. — В твою комнату. Тебе же страшно, нет? Идиотизм полный.

Я включила в своей спальне торшер. Костя, скользнув изучающим взглядом по подоконнику, где у меня лежали кое-какие учебники, опустился в кресло.