– Нет, всё не так страшно, как выглядит.

Рядом по тротуару прошла парочка, офигевая от увиденного. Гордеева нервно прокашлялась, перебросила шлем через забор, не особо заботясь о его сохранности – всё равно весь в крови, подняла мотоцикл и закатила к себе во двор, так как это было ближе. В голове даже вопроса не промелькнуло, почему парень рухнул возле её, а не своего, дома.

Вернулась и протянула руки Данилу, помогая подняться. Тот, скрепя зубами, оперся на подставленное плечо и захромал, поддерживаемый Натальей.

Женщина довела его до дивана в комнате, осторожно усадила на него.

– Подождите, сейчас аптечку принесу.

– Угу.

Наталья быстро вернулась, прихватив с кухни лёд, засыпанный в пакет.

Вернулась и замерла – коты уселись рядом с Даниилом, удовлетворенно урча, тот же – даром, что пострадавший – сидел довольный и гладил их рукой со сбитыми костяшками.

– Ладно, – тихо, но ревниво выдохнула Наталья и подошла к парню. Присела рядом на диван, раскрыла аптечку и взглянула на разбитые губы.

– Кто вас так? – смачивая ватку спиртом, спросила она.

– На работе… Пофлиртовал с чужой девушкой, ну её парень мне и навалял, – с усмешкой ответил Котов, разглядывая лицо Натальи. Оно сейчас было так близко, что достаточно руку протянуть. Он сглотнул, задержал взгляд на нежных губах, а после снова посмотрел в такие красивые, но холодные глаза.

Гордеева нахмурилась.

– Будет больно, – сказала она и не церемонясь прижала ватку к разбитой губе.

Котов дёрнулся, сморщившись от боли.

– Ух, ёб... лки, – выдохнул он.

– Терпите, вы же мужчина, – отчеканила Наталья и снова ткнула ваткой в ранку.

– Не-не-не. Давайте, лучше я сам, – занервничал Данил, отстраняясь.

Женщина вздохнула:

– А вы ждали, что я нежничать буду? Вас лечить надо, и лучше бы в больнице: возможно у вас сотрясение. Но раз уж туда не хотите, теперь не жалуйтесь.

Она настойчиво подалась вперёд, метясь в глубокую ссадину на щеке. Котов отстранился, откинувшись на спинку дивана и спугнув котов. Умудрился при этом одной рукой скользнуть по плечу Натальи, огладить по-хозяйски, как Филю пару минут назад. Наталья зашипела возмущённо, откинув наглую руку.

– Та-а-ак, давайте, я отдам вам аптечку, а вы пойдёте домой и там спокойно полечитесь.

– Я? Нет-нет. Извините. Я больше не буду. И сопротивляться тоже.

Парень посмотрел уже более заторможено, присел и зажмурил глаза.

– Лечите меня.

Наталью формулировка покоробила, но от комментариев она воздержалась. Начала тыкать ваткой в лицо, но из-за того, что парень перестал смотреть на неё, переключила внимание на раны. И её движения смягчились: она бережно смыла кровь – всё-таки побои были довольно жёсткие, это отрицать глупо, а когда смазывала ссадины заживляющей мазью, была уже максимально нежна и аккуратна.

Данил всё это время сидел и осторожно вдыхал, ловил каждую нотку запаха Натальи: цитрусовый запах геля для душа, морская соль, мятные нотки крема и… такой тёплый и дурманящий запах самой женщины.

Вспомнилось детство – как мама точно так же бережно обрабатывала ссадины на лице, после падения с велосипеда: русые волосы аккуратно зачёсаны назад, в карих глазах теплится огонёк нежности, а на лице замерла мягкая и сочувственная улыбка.

«Котик, ты ещё маленький, не садись пока на велосипед, ладно?» – эхом прозвучало в голове.

Данил нежно улыбнулся и открыл глаза. Перед ними возникло лицо Натальи: тот же возраст, что и у его мамы, когда той не стало. Они были такие разные, но в чём-то очень похожие. Та же изящность черт. Та же сдержанная гордость и внутреннее достоинство во взгляде. Та же мягкость, но внутренняя сила характера.