– Какого чёрта?! – в гневе сказала она и открыла створку. – Что вам не ясно из того, что я сказала? Как посме… – начала было женщина, но, не обнаружив там никого, замолкла. Взгляд наткнулся на подарочный пакет на нижней ступеньке. Наталья, поморщившись от раздражения, закрыла окно и вышла из дома, схватила пакет.

Торт и записка на тетрадном листочке, мелким убористым почерком. Наталья зашла домой, закрылась и прочла:

«Пожалуйста, простите за испорченный вечер. Мне, правда, очень жаль. Надеюсь, тортик хоть немного поднимет вам настроение ;)»

– Вот ведь… – прорычала Наталья, хотя гнев как-то сошёл на нет, – дурень.

Горестно вздохнув, она достала торт и поставила его на стол.

Несколько минут гипнотизировала шоколадный крем и россыпь ягод сверху – явно дорогой и очень вкусный.

– Ну… Раз мне, значит съем. Чего добру пропадать? – вздохнула она и пошла ставить чайник. О диете и правильном питании сейчас думать не хотелось.

10. 10. Как мама

Следующий день прошёл, на удивление, очень спокойно – Наталья даже смогла прополоть и полить огород, а после полежала под двумя старыми яблонями в гамаке, наслаждаясь шелестом листвы, жужжанием насекомых и пением птиц, перекрывающими приглушённые звуки города. Облаками, плывущими по чистому голубому небу. Тёплым ласковым ветром, доносящим отголоски запаха цветов и скошенной травы.

Поймала себя на мысли о том, что лежит и сравнивает этот дом с квартирой в столице. И перевес явно не в пользу квартиры, что вызвало умиротворённую улыбку на её лице.

– Они просто не понимают, – прошептала она и прикрыла глаза.

Полежав так ещё около получаса, с лёгким сердцем вернулась в дом – захотелось принять ванну с морской солью. Понежившись в тёплой воде, заварила себе чай с мятой, распахнула все окна, чтобы проветрить дом, и развалилась на диване.

Но, едва она успела задремать, как ухо уловило рычание мотора мотоцикла.

Бровь нервно дёрнулась, а звук мотора всё нарастал, и в итоге стал оглушающе громким и раздражающе монотонным. Наталья горестно вздохнула – внутренняя гармония, тщательно создаваемая и лелеемая весь день, улетучилась.

Она открыла глаза и встала. Неохотно подошла к окну, одним пальчиком аккуратно приоткрыла жалюзи. Ясности это не прибавило, и раздражающий звук не прекратился. На улице светило солнце, соседский участок пустовал и дом не подавал признаков обитаемости. Мотор ревел. Наталья обулась в летние сандалии и пошла к калитке.

Прямо возле забора увидела опрокинутый мотоцикл: колесо крутилось на холостых, а рядом лежал Котов и тяжело дышал. Гордеева бросилась к нему, подняла стекло шлема и ужаснулась открывшейся картине: заплывший глаз и, кажется, сломанный нос, глубокая ссадина на щеке. И всё это в потёках крови.

Наталья бережно сняла шлем, опасаясь лишний раз шевелить Данила – мало ли какие травмы, как и когда, тот получил. Котов открыл правый – не заплывший – глаз, увидел Наталью и вяло улыбнулся разбитыми губами, обнажая окровавленные зубы.

– Надо выключить! – громко сказала Наталья и низко склонилась над ним, чтобы услышать ответ.

– Ключ. Поверните, – выдохнул Котов.

Гордеева кивнула и заглушила мотор.

– Господи, скорую надо вызвать... – засуетилась Наталья, хотела уже побежать в дом за телефоном.

– Нет! – неожиданно крикнул парень, схватив её за руку.

Женщина остановилась и хмуро уставилась на Данила, тот умоляюще смотрел на неё.

– Я… работу потеряю… не надо.

Гордеева поджала губы.

– Ладно, – выдохнула она. – Дело ваше, но вам нужна помощь.

– Да. Помогите, пожалуйста.

– Да я трогать вас боюсь! Это же не авария? Вас не сбили? – Воображение рисовало Наталье сломанный позвоночник, раздробленные ноги и прочие ужасы травматологии со слайдов курсов по оказанию первой помощи пострадавшим.