– А чего ты хотела? Ты, подстилка первого встречного, которой я сделал одолжение и предложил вырваться из этого положения, еще смеешь выбирать?

«Только не расплакаться. Только не перед ним. Только не сейчас» – молила я небеса. Они никогда не внимали моим молитвам, но сегодня мне действительно нужно. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

– Убирайтесь! – из последних сил потребовала я. Ослепительная вспышка ярости ушла, оставив после себя лишь опустошение. Хотелось лечь, свернуться калачиком и раствориться. Исчезнуть, будто меня и не было никогда. – Просто уходите. Вы уже получили мой ответ.

– Я тоже так думаю, – брезгливо скривился король. – Посмотрим, во что ты превратишься. Ты уже похожа на пугало, а через месяц-другой от твоей красоты не останется и следа. Через полгода ты будешь за медяки продавать второсортным зельеварам свою кровь, волосы и зубы для незаконных зелий. Шанс подняться из этой грязи у тебя был, но ты его упустила.

Обер-гофмейстерина всегда твердила, что если хочешь узнать человека, посмотри на него когда он не получит желаемое.

– По поведению в подобной ситуации можно многое узнать, – загадочно сказала она и больше я от нее не добилась ни слова. Она всегда была женщиной с железным характером. Если ей показалось, что какой-то урок я должна выучить сама, поколебать ее решимость не мог никто.

Мне тогда было одиннадцать или двенадцать лет. Несколько недель мы внимательно наблюдали за окружающими. Разумеется, я сразу же подключила к этой задаче лучшего друга. Диглан охотно согласился и мы играли в шпионов, подслушивая и подглядывая. В тот год моей гувернанткой была госпожа Утенорова, больше интересовавшая королем Рональдом, чем его дочерью, так что времени на исследование нам хватало с лихвой. Мы видели тех, кто плакал, и тех, кто злился, видели тех, кто относился ко всему с юмором и тех, кто приходил в настоящее отчаяние.

Почему-то именно о давнем развлечении я вспомнила в этот момент. Король Дроздобород не получил желаемого и я имела удовольствие увидеть его истинное лицо. Стоило бы порадоваться, ведь я избежала брака с ним. Самое забавное, что я бы охотно вышла замуж за этого человека после пары встреч. Несколько пикников, верховые прогулки под бдительным присмотром, разумеется, какой-нибудь бал, на котором он был бы невероятно красив и галантен и, конечно, я бы влюбилась. Помешало лишь то, что отец загнал меня в жесткие рамки, потребовав ответа незамедлительно. Я растерялась, разозлилась и взбунтовалась. Впервые в жизни. И это спасло меня от брака с подобным человеком. Впору радоваться, только почему-то не радовалось.

– Уходите, – устало повторила я. – Просто уходите.

– Знаешь, если устанешь от своей нищенской жизни, ты всегда можешь устроиться судомойкой в моем дворце. Предложение согревать мою постель было ограниченным и ты его упустила, но грязные сковородки будут полностью в твоем распоряжении, если решишься.

И он ушел. А я упала на крыльцо и долго-долго смотрела на небо, ожидая, когда же слезы впитаются в роговицу. Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько униженной. Никогда в жизни меня так не унижали. Каждое слово, произнесенное королем, все еще звенело в моих ушах. Смогу ли я когда-нибудь забыть этот день?

Не знаю, долго ли так просидела, но, в конце концов, я нашла в себе силы встать. Волосы мыть не стала. Разрезала ржавыми ножницами голубую наволочку и сделала себе косынку. Так даже лучше. Сразу видно, что я профессионалка. Опрятная, аккуратная, внимательная.

– Опрятная, аккуратная, внимательная, – произнесла я вслух, но слова так и остались словами.