– Пойдем, пойдем! Чуешь, как пахнет? Они уже парятся там!

Пахло дымком и банным запахом, тем самым. Вдруг дверь отворилась, и вместе с клубами пара и горячего воздуха на крыльцо вышел большой голый мужик с седыми кудрявыми волосами, широкими плечами и лицом как у Тиля Швайгера.

– Хуябенд! – по-гномски поздоровался он. – Вот, только вас и не хватало. А это ваш племяш?

– Пепеляев моя фамилия, – кивнул я и ответил на рукопожатие. – Школьный учитель и рыцарь, с недавних пор.

– Мраговский! – откликнулся голый мужик. – Частный инвестор, меценат, филантроп, застройщик. К вашим услугам!

– Две-ерь! – закричали из бани.

Мы быстренько ломанулись внутрь и стали раздеваться. Нам навстречу вышел плотный дядька – лысый и усатый, с полотенцем на чреслах.

– А представьте-ка меня, господа Машевские, этому молодому человеку! – положив руки на свое великолепное пузо, проговорил он.

– Это Януш Петрович Завальня, тот самый директор дурдома и наш гостеприимный хозяин, – пояснил Мечислав. – А это – Георгий Серафимович Пепеляев-Горинович, землевладелец, школьный учитель и таинственный тип!

– Таинственные типы – это наш контингент! – обрадовался Завальня. – Что ж, теперь наш клуб выдающихся джентльменов в полном составе! Давайте сюда своего лося, вам срочно нужно попариться, выпить божоле – и можно обсуждать дела!

И мы немедленно последовали его совету, и пошли париться, попутно знакомясь с остальными членами клуба. Все это оказались мужчины самых разных возрастов: очень молодой Сивоха – красавец лет двадцати; взрослый, интеллигентный, толстый Латышевич и худой, носатый и лысый Чубкевич. Сивоха являлся вроде как айтишником – почти гениальным и очень перспективным, Латышевич занимался логистикой и грузоперевозками, Чубкевич – работал в сфере обеспечения безопасности частных предприятий.

Дел никто в разговоре поначалу не касался: трепались о погоде, новостях, музыке. Между заходами в парилку – ели лося и пили божоле. Этим словом они называли молодое вино, разбавленное с газированной минералкой! Честно сказать – после бани заходило на ура! Скоро появилась гитара и стала переходить из рук в руки.

– А Дикий Запад,

Страна скалистых гор,

Страна чудовищ

И голубых озер,

Куда ни кинешь

Свой соколиный взгляд —

Всюду черти полосатые стоят! – Мечик тряс своей индейской шевелюрой и выдавал перебор, который пробирал до костей.

– Ты-тын тыдын тын-тын! – звенели струны.

Мужчины стучали по столу в такт, Броник подпевал:

– А я опричный десант

И мне на все наплевать

Я беру автомат

И иду убивать…

У меня не проходило впечатление, что я все это где-то уже слышал, только не так и по-другому, что эти песни были и в моем мире – только прошли мимо меня, коснувшись самым краешком. Может – из-за моего не слишком большого возраста, может – еще по какой-то причине… Наконец Мечислав отставил гитару.

– Итак, джентльмены!..

– Ну вот, – проговорил Завальня. – Хорошо же сидели.

– Ага, – Мраговский подтянул простыню на своих могучих плечах. – Сейчас о деньгах разговор пойдет – и все разосрутся.

– Нет, – Завальня погрозил ему пальцем. – Мы – культурные люди. Мы сейчас все обсудим – а потом допьем божоле и допоем песни. И в хорошем настроении пойдем домой. И после – спустя пару недель, встретимся снова.

– У меня в Горыни, – решительно заявил я.

– У Пепеляева – в Горыни, – кивнул директор дурдома. – Вот и сговорились.

Молодой Сивоха мигом убрал со стола божоле, лося и прочие богатые закуски, Латышевич извлек из-под лавки портфель на застежках, пошерудил в нем – и достал на свет божий стопку распечаток.