– Однако, я не думал… – я ведь не мог ему напрямую сказать, что такое положение дел, когда на разных сторонах улицы – разная юрисдикция, мне и в голову прийти не могло!

По меркам Земли, а особенно – привычной мне Беларуси, это было чистым бредом! Твердь же, и здешняя Россия, и Беларусь в ее составе – все это выглядело как лоскутное одеяло, и запутаться в этих лоскутах было проще простого. Тем более – для человека не местного. Да и в аристократах я без году неделя, не успел еще базу выучить – что, кто и кому должен и чем обязан, и где могу ходить гоголем, а где – получить по шапке. Хотя, например, с объявлением войны Сапегам получилось ловко, еще и с прибытком остался! За это я прям собой горжусь!

– Сначала лысый этот не думал, – он мотнул головой в сторону телевизора, откуда ведущий продолжал вещать о происках темных сил и заговоре хоббитцев. – Теперь ты – не думаешь… Ты как легализоваться-то собираешься? Тут ведь стоит копнуть глубже, и обнаружится, что сгоревшие уголовники в Вышемире и крыша дворца Олельковичей были атакованы из одного и того же биологического огнемета, такое дело… Тебе нужно алиби, Пепеляев!

– В смысле? – я сделал невинное лицо. – А зачем мне выкручиваться? Если ты меня не возьмешь за жабры – никто не возьмет. Меня всего два дня не было и три ночи! Де юре – я на курсах повышения квалификации! Старостиха мне «энки» не ставила, формально я присутствовал на всех лекциях. На практическую часть завтра утром пойду, посмотрю на открытые уроки столичных педагогов. А потом нам обещали системно-векторную психологию, мол – настоящее откровение от какой-то звезды из Минского педагогического университета имени Яна Амоса Каменского.

– Системно-векторная психология – это где про шкурных, писечных и жопных? – поинтересовался сыскарь, с сомнением глядя в стаканчик с растворимым кофе.

– Про кожаных, уретральных и анальных, ага, – закивал я. – И про всяких других тоже… Это можно послушать, по крайней мере – звучит забавно. Может, психологушка еще попадется симпатичная… Чего ты на меня так смотришь, я Вишневецкую люблю и без всякой задней или передней мысли о психологушках говорю! Мне просто нравится смотреть на красивых и умных женщин. Это самое прекрасное зрелище в мире!

– Зубы мне не заговаривай! У нас проблема посерьезнее! Как решать будем? – сделал строгий вид Рикович.

– Проблема? А! Да! Однако, могу ли в Минске зашить доху я? – по задумке вопрос должен был прозвучать легко и непринужденно.

– А? – глаза Риковича стали квадратными.

– Дал маху я, порвал доху. Теперь зашить ее хочу, – меня просто распирало, хотелось выдать скороговорку целиком.

– Что ты такое несешь, Пепеляев? Ты вроде интеллигент, культурный человек!

– Сапега подарил мне доху на лисьем меху! – смех подступал к горлу, заставлял говорить в рифму, но я сдерживался – хоть и с трудом. – Теперь надо зашить – от лопаток до ягодиц, две дырки… Есть специалист у вас?

– Доху, значит! На лисьем меху? – глаза Риковича прищурились. – И два разреза – до самой задницы… Как оно, в дохе-то, на высоте пары сотен метров? А химчистка тебе не нужна? Не закоптил ли ты свои меха? Или мехи?

– Химчистка – дело житейское, – улыбнулся я в ответ. – Ты мне, Иваныч, дай ответ: так есть кто в Минске, или нет?

– Задолбал! – сказал он. – В следующий раз я постараюсь скормить тебя полякам, чтобы ты им всю Речь Посполитую сжег к чертям! Нет, определенно – тебе нужно пообщаться с паном-атаманом, Бабаем нашим Сарханом Хтоническим! Вы чем-то неуловимо похожи… Как-то раз его заперли в тюрягу, в Бурдугуз, где маньяки, убийцы, разбойники и прочие ублюдки просто кишат! И знаешь, что он сказал?