Лариса Порхун К кошкам претензий нет

Глава 1.

Двадцать девять, двадцать девять… Как понять, много это или мало? Настя не знает. Мать говорит, что много. И не говорит даже, а жёстко констатирует. При этом ей самой скоро пятьдесят пять. Нормально, да? А это тогда сколько? Запредельно много? Она, получается, уже вообще мега старая? Или как?

Но мать считает, что у неё имеется уважительная причина. Она замужем. Давно и прочно. За, понятное дело, Настиным отцом. Хотя, если разобраться, то отмазка эта – так себе. Как и сам отец в качестве родителя, мужа и главы семьи.

Так думает Настя, она в этом уверена даже, но вот только никогда не произнесёт вслух. Как и многое другое. И не потому, что боится, – её, в общем-то никогда не наказывали, почти никогда не ругали и особенно ни к чему не принуждали, – и не потому, что это бесполезно, – Настя на самом деле о пользе даже не задумывалась, – а просто потому, что… ну, не хочется и всё тут.

Она даже несколько раз пыталась анализировать и знала точно, что это не робость. Не патологическая застенчивость, хотя со стороны может показаться именно так. И уж точно не душевная леность. Вовсе нет.

Просто высказывать во внешний мир всё то, что она чувствует и переживает внутри себя – для неё бывает непосильной задачей. По крайней мере очень сложной, как минимум. Хотя это довольно странно. Она из интеллигентной семьи, как это принято говорить. Вполне вменяема и образованна. Ведь у неё два высших образования. Сначала, после школы, Настя окончила что-то коммерческое по сервису и туризму, – она не сильно вникала, просто мама сказала, что это сейчас очень перспективное направление. А через три года после получения диплома, когда стало ясно, что специалиста из неё по туристическому бизнесу, равно как и в около прилегающих сферах точно не выйдет, – Анастасия пошла учиться на психолога. Ну да, опять же по совету всё той же мамы. Та была настойчива, красноречива и убедительна.

Так что Настя ещё и дипломированный психолог. Мама вовремя вносила плату за обучение, помогала с рефератами и курсовыми и вообще принимала в студенческой жизни гораздо большее участие, чем дочь. В её лексиконе появились такие фразы, как «закрыть гештальт», «прокачать навык», «отпустить ситуацию», «восполнить ресурс» и тому подобное. Да и «училась» мама с явным удовольствием. В отличие, опять же, от Насти. Отчего последняя взирала на мать с недоумевающим восхищением.

В Настиной же жизни особенно ничего не изменилось. Ей по-прежнему не хватало слов, уверенности, энергии, да бог его знает, чего ещё. Облёкшись в слова и прорвавшись наружу, мысли её теряли вес и силу, становились блёклыми и жалкими, совсем не такими, какими были изначально.

Про себя Настя переживала, мучилась, сравнивала, вспоминала и радовалась полноценно. Внутренняя жизнь её была, что называется, на уровне. А может даже и гораздо выше этого воображаемого уровня. Но как это объяснить всем остальным, хотя бы, – для начала, – родителям, она не знала.

Ну да, ей двадцать девять, и она живёт в двухкомнатной квартире с мамой, папой и семью кошками. И да, она догадывается, что выглядит это странно, но так уж получилось. Кошки жили у них всегда. И всегда в количестве не меньше двух. Если бы Насте пришло в голову вообразить свою жизнь без кошек, она бы попросту не смогла этого сделать. Кошки, мама и она были единым, неделимым целым. Именно в такой последовательности. Где-то рядом в этой прочной и нерушимой, как гранитная скала конфигурации маячил отец, но частью их целого он никак не являлся. Разве что досадным, но, к сожалению, необходимым элементом.

Кошки в Настиной жизни не занимали какую-то отдельную, пусть даже значимую часть. О, нет! Они распространялись и заполоняли собой все её сферы. Без исключения. Ей не нужно было видеть или слышать кошку или кота, чтобы вспомнить о них. Они были растворены в ней, а она в них, будто в какой-то момент, некая часть их поменялась друг с другом местами. Они находились на связи постоянно. Даже на расстоянии, не видя и не слыша их, она их осязала, чувствовала той самой, потайной частью, которая вплелась, впаялась и почти растворилась в структуре её личности. Словом, Настя и кошки были связаны невидимой, но прочной нитью. Вернее семью нитями.

Настя не сомневалась, что душа её в большей степени кошачья, нежели человечья. И не находила в этом ничего странного, кощунственного или предосудительного. Ведь известно, что не человек выбирает кошку, а кошка человека. Хотя всё ещё большинство людей пребывает в непоколебимой уверенности, что именно человек принимает решение завести кота. О. нет! Так только кажется. На первый и весьма поверхностный взгляд. Это кошка выбирает дом и хозяина. Кошки – таинственные, загадочные, мистические существа, как пришельцы с другой планеты. Подумать только, они связаны с луной, как море… Настю почему-то особенно волновал этот факт. Он означал, что они особенные, не похожие ни на кого. Те, кто действительно существуют сами по себе. Настя была рада, что ей позволительно находится рядом, и быть нужной им. Просто есть люди, в чьё жизненное предназначение входит забота об этих животных. Настя знала это. И никогда не сомневалась, что относится именно к этой категории. Не то, чтобы гордилась, просто приняла, как факт. Так есть и всё. Если бы она вздумала писать историю своей жизни, то без кошек из этой затеи ничего бы не вышло. Нельзя было отделить кошек от Настиной жизни, как невозможно представить её жизнь, свободную от мяуканья и кошачьей шерсти.