Дракон угрожающе прищуривается, а затем медленно отходит назад и отворачивается. На подсознательном уровне я ощущаю, насколько он зол, и каких усилий ему стоит сдерживать эту злость внутри. Он словно говорит: «Иди, пока я тебя отпускаю». Я бросаю взгляд на ручку двери, до которой нужно сделать всего два шага. Два шага, и я покину это наполненную ужасом комнату, уберусь подальше от этого парализующего страха. Но видимо, я думаю слишком долго, потому дракон вдруг резко оборачивается, и наткнувшись на меня взглядом, шипит:

— Ты вс-с-се еще здес-с-сь?! Прочь! Не мешай моему с-с-с-союзу с ис-с-стиной!

Вдруг тело мужчины охватывает крупная дрожь, он пошатывается, из его груди то рвется рык, то человеческое: «Вон!». Он зажмуривается и хватается рукой за спинку кресла, чтобы не потерять равновесие, а я начинаю действовать раньше, чем мой глупый мозг соберет себя в кучу.

В одно мгновение оказываюсь рядом с ним, беру в ладони его лицо и, осторожно гладя по щекам, тихо, но твердо зову:

— Кайран.

Я делала так бесчисленное количество раз. Бесчисленное количество раз Кайран и Бальтозар устраивали эту войну за тело, они никогда не жили в мире, и каждый раз я выбирала человека, и каждый раз после этого дракон был жутко на меня сердит. Это действие для меня столь привычно, что я даже не успеваю подумать о том, что больше у меня нет права так себя вести. Больше ни Кайран, ни Бальтозар ни в коей степени не касаются меня.

«Последний раз», — обещаю я самой себе, с болью наблюдая, как Кайран стискивает челюсть, борясь с драконом: «Я помогаю ему в последний раз».

Но где-то в самой глубине интуиция предательски шепчет: «Ты врешь». Отмахиваюсь от нее и концентрирую все свое внимание на мужчине.

— Кайран, — зову я снова.

По его лицу проходит волна боли, и он, наконец, замирает. С его губ срывается протяжный выдох, и он медленно открывает глаза. Едва я вижу обычные человеческие зрачки, как тут же хочу оторвать ладони от его лица, но Кайран накрывает их своими руками и, гипнотизируя взглядом, медленно целует мои пальцы, отчего внутри невольно все сжимается.

— Ты опять убегаешь, — тихо говорит он.

Этот тон его голоса ножом вонзается в сердце, потому что раньше наши беседы были именно такими. Я больше так не могу.

— Кайран, ответь мне честно. Что ты делаешь? — спрашиваю я.

Он улыбается, но как-то изломано.

— Кажется, схожу с ума.

Мое сердце сжимается. Видимо, настало время расставить все по своим местам, и если он пока не готов поставить точку, тогда это сделаю я.

Я крепче обхватываю его лицо руками и встречаю его взгляд. Чувствую, как мои собственные глаза жжет огнем и часто моргаю, чтобы не заплакать.

— Ты нашел свою истинную. Ты должен быть с ней. Только с ней у тебя есть будущее.

Почему я обязана произносить эти слова? Идея больше не кажется мне хорошей. Первая слеза стекает по моей щеке, обжигаю кожу, но я продолжаю:

— Бальтозар просто не позволит тебе быть ни с кем другим. Ты сам видел, что произошло раньше. Ты хочешь для себя и меня подобной жизни? Вечных сражений со своим драконом?

Кайран улыбается, берет мои руки в свои, отнимая их от лица, и снова целует.

— Ты всегда легко сдавалась в таких вопросах, — говорит он, и его взгляд наполняется неведомой мне силой, он смотрит твердо и уверенно, не сомневаясь в том, что говорит. — Неважно, с чем мне придется столкнуться и сколько законов этого мира нарушить. Я поставлю на кон все, что угодно. Но ты останешься со мной.

Сердце в груди жалобно потрясает своими ошметками и просит не говорить слов, которые дадут мне надежду.