И я широко улыбаюсь, потому что брат вслух высказал те мысли, которые бились у меня внутри.

— Ты знаешь, — говорю, мельком оглядывая присмиревших людей. — Я как раз присмотрела один кнут…

Алистер издает смешок, целует меня в макушку, и заглядывает в мои глаза напоследок, словно говоря: «Если бездна существует, мы будем гореть в ней вместе». Я полностью с ним согласна. И кроме ощущения власти, внутри расцветает любовь к моей прекрасной семье. Алистер потрясающий. Единый, спасиба тебе за него!

Брат отходит, и я остаюсь один на один с толпой, но страха нет.

— Леди Эривальд, чудесно выглядите. Леди Эривальд, позвольте представить вам мою дочь. Леди Эривальд, кто дизайнер вашего платья?

Вот так.

Вот такое положение вещей единственное верное.

В их фальшивых улыбках - испуг, а за восхищенным взглядом - беспокойство за свою жизнь, и в этот момент я ощущаю себя самой настоящей злодейкой, но, Единый… Кто бы знал, что быть злодейкой так приятно.

Да, учителя говорили мне, что есть два способа управлять людьми - страх или любовь. Император мог прибегать к обоим методам, чередуя их и используя так называемый метод «кнута и пряника», но императрица должна править любовью. Подданные должны видеть в ней строгую, но заботливую мать. Почившая императрица была именно такой и, может быть, у Арабель получится выполнить эту роль, но я всегда чувствовала враждебность со стороны общества. Было ли это ощущение придумано мной или являлось настоящим - не знаю. Но поэтому у меня никогда не получалось любить их.

Стоит признать, несмотря на то, что в нашей империи не было лучшей партии для Кайрана, поскольку я была потомком влиятельного рода, но я стала бы дрянной императрицей. Это та правда, которую я всегда боялась признать. А сейчас, проговорив это самой для себя и признав, что «матерью» высшего общества мне не стать, я почувствовала, как с плеч свалился еще один тяжелый груз, отчего я смогла расправить их свободнее.

Меж разговоров ни о чем я замечаю у дальней стены родственников матери - тетушку, ее двух дочек и своего дедушку. У них всех есть кое-что общее - зеленые глаза, а еще ненависть к нам с Алистером. Несмотря на наше родство, они всегда вели себя по-скотски. И даже на церемонии погребения наших с братом родителей выглядели скорее злорадствующими, чем скорбящими. Просто удивительно, что в такой прогнившей семье вырос такой чудесный человек, как моя мама.

Наши с дедушкой взгляды пересекаются, и он, сцепив зубы, слегка кланяется, как того требует этикет. Мне всегда было интересно, чем им так не угодила мама, что они взъелись и на нее, и на ее мужа и детей. Но никто не спешил делиться причинами своей неприязни, а потому наверняка эта тайна так и останется нераскрытой. Хотя в прочем, я не слишком расстроена по этому поводу.

— Леди Эривальд, позвольте представить вам моего сына… — сияя широкой и фальшивой улыбкой, рядом со мной появляется женщина под руку с молодым мужчиной.

Я окидываю ее взглядом и вспоминаю, что еще некоторое время назад, этим самым ртом она говорила гадости обо мне своей подруге. Будучи невестой кронпринца в такой ситуации я могла сказать что-то вроде: «Сперва вам следует спросить разрешение у Его Высочества» или же «Боюсь, мы знакомы с вами недостаточно хорошо», а после этого вежливого отказа, нужно было еще убедиться, что чувства самой леди и других гостей не задеты, и никто не держит ни на кого обиду. Но больше я не была невестой кронпринца.

— Не позволяю, — произношу я, хотя втемяшенные учителями в голову правила этикета просто вопят, о том, что я тут же должна взять свои слова назад.