— Никак нет, Ваше Высочество. Дело крайней степени важности.

— Именно, леди Эривальд! Именно!

В конце концов, мы все же смеемся, но мой смех замирает, едва до моего чуткого слуха начинают доносится шепотки: «Вот же… Не вышло с наследным принцем, так она принялась за второго», «А вы слышали, что однажды наследный принц поймал леди Эривальд на измене с его братом», «Они уже давно в тайных отношениях». Моя спина застывает.

Грязно. Грязно. Грязно.

Изнутри рождается ощущение, словно на меня вылили ведро отходов. К такому я, наверное, никогда не смогу привыкнуть. Будучи невестой кронпринца, разумеется, я посещала приемы и различные балы, но тогда рядом со мной почти всегда находился Кайран. В его присутствии я чувствовала себя защищенной от всех этих взглядов и могла вести себя свободнее, не сжимаясь внутренне каждое мгновение, столкнувшись с новой оравой голодных до сплетен гиен. К тому же, пока мы были вместе, ни один человек, находящийся в здравом уме, не смел даже шепнуть что-то, очерняющее мою честь.

Разумеется, мне приходилось выдерживать словесные баталии в сбивающихся на балах группках из леди, но со всем этим я уже могла иметь дело. Когда мне что-то высказывали в лицо, я отвечала довольно искусно. Но вот против шепотков и кривотолков моя оборона была бессильна.

Я отчаянно ищу точку, на которой могу сосредоточить свое внимание и ловлю прищуренный взгляд принца Клайда. Он зачесывает пряди волос назад и обводит острым взглядом зал.

— Лорд Алистер, — довольно громко говорит принц. — Вы не знаете, на каком этапе находится разработка закона о прилюдной порке за клевету на членов императорской семьи?

— Если память мне не изменяет, — также громко отвечает брат, сверкнув аметистовыми глазами. — Закон должен вот-вот выйти.

— Что ж… Это радует. Кажется, я смогу вдоволь насладиться весельем на главной площади, — слова принца уже звучат, как приговор, и шепотки чудесным образом смолкают, словно кто-то внезапно щелчком пальцев выключил в зале звук.

Меня накрывает облегчение, но в то же время и гадкое чувство беспомощности. Я дарю Клайду благодарную улыбку, но внутри ощущаю досаду. Это снова происходит. Снова мне нужна чья-то помощь, чтобы постоять за себя.

Брат касается моей руки, и когда я поворачиваю к нему голову. Он наклоняется к моему уху и тихо шепчет: «Я запомнил тех, кто посмел открыть свой рот. Вскоре они узнают, что значит сплетничать о роде Абельвайд». Отстраняясь, он дарит мне ободряющую улыбку, а меня вдруг накрывает банальное осознание.

Верно. Я ведь не просто «брошенная невеста». Я единственная дочь могущественного драконьего дома. Простолюдины могут болтать на рынках и площадях сколько угодно, каждый рот кляпом не заткнешь. Но знать контролировать мы можем. В наших руках огромная сила, мы оказываем финансовую и военную поддержку многим домам, владеем торговыми гильдиями и флотом. Почти все родовитые дома так или иначе, прямо или косвенно связаны с нами. А значит, надавить там или здесь, отказаться перезаключать контракт, урезать поставку продуктов, прекратить военную поддержку - для нас это пустяк.

Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Это осознание ползет по коже мурашками и наполняет меня неведомой ранее внутренней силой. Ее настолько много, что она вырывается из меня смешком. Я оборачиваюсь и впервые без всякого страха смотрю на толпу. Те лица, которые казались мне раньше порождением самой бездны, нависшими надо мной и готовыми сожрать в любой момент, вдруг превращаются в мерзко хрюкающие и кривляющиеся свиные рыла.