Вместо ответа Улльх как-то по-особенному свистнул, и из травы вверх взметнулась тень. Интерес победил осторожность, и Рей развернулся, схватившись за придерживающую его руку.

Большой арранк, судя по всему, самец, восседал на скачущем чалле позади Улльха с царственным видом, будто не замечая, что под ним движется пара тонн живого веса.

— Как его зовут? — поинтересовался Рей, завороженно разглядывая зверя.

— У животных нет имен, — покачал головой Улльх. — Я зову его, и он приходит. Ему не нужно имя для этого.

— Но у Таллы, арранки Шамана Ойгу, есть имя… — вспомнил Рей.

— У нее — есть. Ойгу много общался с людьми из-под синего неба. У вас на все есть имя.

Рей никогда об этом не думал, полагая, что так просто легче — назвать явление или предмет. Сейчас ему пришло в голову, что уллюты многому не придают значения и, соответственно, не дают названия.

Например, есть ли название у того, чему он стал свидетелем? Когда уллюты разбивались на пары, не принимая на себя никаких обязательств? Спрашивать об этом он не стал, решив, что узнает со временем. Например — когда согласится на одно из предложений. Или, может быть, предложит сам?..

Тем временем арранк потерся головой о плечо Улльха и спрыгнул обратно в траву — отдых ему пока явно не требовался. А вот Рею он уже был нужен как воздух — очарование момента пропало, и спина с новой силой взмолилась о пощаде.

***

Рей сказал бы, что он чуть не сдох. Но «чуть» было бы явным преуменьшением.

Он был уверен, что и ноги, и задница у него на месте, им некуда было деться, но с чалла Рей не сошел — свалился. Рухнул кулем и так сидел, вытянув ноги — нет, они определенно были целы, но что-то там внутри поломалось и починке, вероятно, не подлежало совсем. Рей существовал теперь отдельно от своих нижних конечностей и от того места, посредством которого эти конечности крепились к телу. Ноги даже не кололо, как бывает, когда их отсидишь. Рей их просто не чувствовал.

Уллюты, и в том числе Улльх, на счастье, не обращали на него внимания. Все были заняты делом, и только Рей сидел, как сенатор в сортире, и отстраненно наблюдал за происходящим. К нему подошла любопытная арранка — красивая молодая самка, — обстоятельно обнюхала его плечо и шмыгнула в траву. Рей даже не пошевелился: арранка незнакомая, а это все-таки хищный зверь с зубами, надо думать, немаленькими. Плохо было то, что чаллу надоело стоять на месте, он отошел, и обезноженный Рей съехал в траву.

«Вот так вот я сейчас и умру», — удивленно и как-то покорно подумал он, хотя ничего к такой мысли не располагало. Вероятно, состояние беспомощности у человека все-таки провоцирует какое-то безразличие, потому что человек хоть и мнит себя царем зверей, но врагов имеет немало… если крупным хищникам нечего жрать, они же жрут человека? В том документальном кино, которое Рей как-то видел, «Леопард-людоед из Рудрапраяга», не совсем же наврали? Вот чтобы не мешать природе делать свое дело, эта апатия и наступает?

Спросить было не у кого, и на память некстати пришел Майк Боул. Закадычный друг, учитель биологии, из-за которого Рей оказался здесь.

— Выпей, — услышал Рей и обреченно повернул голову. Женщину, протягивающую ему пиалу, он узнал сразу — это она угощала его жиром квакка. — Выпей, изомир. Так бывает даже с уллютами, — и она кивнула на распластанные ноги Рея.

Рей кое-как сел, принял пиалу. Жидкости было немного, пахла она настоем трав — сладковато-пряным, и будь Рей в своем прежнем мире, он никогда не стал бы ничего пить из рук незнакомцев, если они, конечно, не были официантами и бариста. Но здесь он еще не встречал человека, который пожелал бы ему зла.