Читер проходит крошечную деревушку, заглядывая в каждый уцелевший дом, вывод его неутешителен, о чем он тут же сообщает зрителям:

– В общем, не обносить этот поселок колючкой нужно и таблички прибивать, а сравнять тут все бульдозером. А если боятся, что к морю сунутся и промысел незаконный начнут, так бетонный забор на пляже вполне их остановит. Ах, да трава же ням-ням бетон! – иногда Читер сбивается с дурашливого тона, но одумавшись, тут же вворачивает словечки к месту и не к месту. – Только вот травы мы с вами, куны, тяны, басурманы не видели. Фу, Читер… – он нарочито прикусил на камеру язык. – Никогда не говорите «басурманы». Лучше выбрать гендерно-нейтральное слово. А не, тьфу… В смысле национально-безоценочное.

– А узнаешь ли ты, Читер Рэй, траву, когда ее увидишь? Спрашивают меня в ухо. Вот, и сочный донат с глазурью не забыли приложить. Это приятно. Знайте, растаманишки, донатами я питаюсь и на них канал кручу-верчу, развиваю, одним словом. Больше подписок – больше лайков – больше донатов – вот и сыт ваш песик Читер Рэй. Афф-Афф! Итак, узнаю ли я траву? А чего же ее не узнать? Или, думаете, вляпаюсь по самые орехи? Подкинете баблишка на лечение? Может, и вляпаюсь вам на радость. Но пока этой самой коварной субстанции я не наблюдаю. А разговоров-то было, я и мемориз записывал, что в парках, откуда эта гадина и полезла, все устлано травой, непроходимый ковер. Каждый, кто войдет, умрет. Но кроме обычной растительности, я ничего такого не наблюдаю. Деревья и мелкая травичка, местами пожухлая. Где те сине-зеленые щупальца, которые выбрасываются из-под земли, хватают неудачников и неплательщиков алиментов, связывают их жгутами и через рот и нос забираются им под череп, чтобы свить там слизкие черные гнезда? Нету, нету, дамочки и господочки. Сам бы хотел сей взрывной контент предложить вашим закисшим умам, но нету, откуда же взять.

– Что будет, если меня поймает полиция? Ах, умник, ты уже, небось, наряд вызвал?! По геолокации пробил? Ну, что будет? Оформят, штраф выпишут, под грязны рученьки выведут, пинка под зад дадут, крипту спишут. Ничего страшного. Это вас, просидевших дыры в диванах, запугали тем, что шаг вправо, прыжок – влево, расстрел или тюрьма. Но это лишь для того, чтобы вы не шастали по миру, а сидели на попах ровно. А у Читера Рэя попа все равно кривая, как ты ее не усаживай, не выравнивай…

– Ах, еще в карантин меня посадят! – он снова шевелит каплю наушника в ухе, связь не очень, прерывается. – Ну, наверное, посадят, раз табличек они столько понатыкали. Ну, просветят башку. Крематорий мне заманчиво светит? Ох, уж сэры, пэры, гандон-льеры. Читер-бургер вам захотелось на открытом огне? А уж это вряд ли, как не крути.

***

Он облазил весь парк. Все четыре деревни. Устал, как собака. Аккумуляторы разряжены и пауэрбанки пусты. Кошелек потяжелел от донатов. Удачно он постримил сегодня. Самое лучшее сесть вот так, одному на каком-то крыльце из полусгнивших досок, и смотреть, как солнце опускает красную ладонь в воду. Тени вытягиваются на земле, как небесные сосны. Холодает. Сырой соленый воздух промывает легкие.

Самое время записать пару мемориз для нового проекта. В такое время приходят лучшие мысли. Как он там говорил? Он находит метку, прокручивает запись: "Ты помнишь коллективное, но не помнишь личное". И добавляет в новый мемориз – вывихи памяти. Вот это он давно мечтал поднять. Только никак было не ухватить мысль. Сейчас можно не кривляться, а спокойно поразмышлять. Здесь хорошее место для размышлений. Тихо, даже плеск воды не слышен. В городе трудно, там всегда суета, всегда шум.