Надеюсь, что нет.

После предательства близких людей сложно снова доверять так, как раньше.

А, может, и не нужно.

Может, это нормально.

Урок, который все проходят рано или поздно в той или иной форме.

Мы заходим в единственный магазин. Тут есть всё необходимое по минимуму. Раньше некоторые продукты были, правда, не первой свежести, а цены на них завышены.

За прилавком стоит Настасья Ивановна, она тут как будто бы с самого открытия, если честно. По крайней мере, других продавщиц я не помню.

— Лерка, ты что ли? — её глаза в тот же миг загораются. — Значит, не врут… О, Славчик, привет! Хочешь все новости первым узнать?

Ну да, несложно догадаться, что единственный магазин будет центром сплетен.

— Здравствуйте… — я начинаю перечислять продукты, которые мне нужны — хлеб, яйца, молоко, мясо, овощи… До того доваривала крупы, что остались на кухне. — И, может, есть печень трески?

Настасья Ивановна смеётся.

— Нет, но есть гусиный паштет. Да ты подожди-то, бог с ними, с этими консервами… Вон, на лавку присядь, рассказывай! Чего вернулась? Случилось что?

Странно.

Так спрашивает, будто знает точно, что да, случилось. И только и хочет, что услышать подтверждение.

— Я давно хотела приехать…

— Ивановна, отстаньте от человека! Давайте быстрее, мы торопимся!

Продавщица нехотя собирает всё, при этом качая головой и что-то про себя бурча.

Несколько раз меня таким взглядом окидывает, что становится не по себе.

— Да что случилось? — нервы сдают, промолчать не выходит.

— Да ничего, Лерочка, — Настасья Ивановна улыбается. — Всё хорошо у нас. Чудесно жили и без тебя. Представляешь?

Я… не совсем понимаю.

— А ну, хватит! — Слава сам расплачивается (я даже не успеваю отреагировать), забирает пакет и тянет меня к выходу.

***

Едва смог уснуть, как пришло сообщение от Алины. Что, уже соскучилась?

«Думаешь, решила отомстить?»

И фото... фото моей Леры с каким-то хмырём.

Так, значит, она поехала подумать в свои ебеня...

Убью!

18. Глава 18

— Ты же понимаешь, Лера, — уже у моего дома Слава передёргивает плечом.

Я живу в общем-то на отшибе, дальше только кладбище за холмом, лес с одной стороны, с другой — поля. Дом деревянный, покосившийся уже… И раньше не было сомнений, что я могу жить здесь. Как жила всю жизнь. Но осознание дошло, хоть и поздновато — нет ничего, что держит в деревне больше. Мама умерла, близких друзей толком не было, знакомые, которые раньше казались хорошими, теперь… показывают настоящие лица?

Почему я ничего не замечала раньше?

Батюшка, чьи слова душу только калечат, сплетницы, которые развлекаются за твой счёт, следят, будто в лупу за насекомым… Неприятно. Рядом стоит развалина — раньше у нас была соседка, баба Нюра. Она разводила коз, и я любила ходить к ней в детстве, мы много разговаривали. Точнее — она говорила, а я лепетала.

Она уже давно умерла, и когда-то красивый двор зарос травой.

Кажется, я вернулась в иллюзию места, которого больше нет. Оно родом из детства. Но я уже выросла. Безбожно выросла.

— О чём ты? — открываю калитку и пропускаю его вперёд.

— Завидуют, Лера. Ты же стала жить хорошо, муж богатый, карьера, вещи… Не знаю, что ещё, — он как-то неловко улыбается. — Я рад за тебя. Даже выдохнул, когда узнал про твою свадьбу, если честно.

— Это почему ещё? — приподнимаю бровь.

Мы заходим в дом.

— Ну типа… Можно не сожалеть, что не был настойчивым, так? Если бы был, ты бы осталась здесь. Что я мог бы тебе дать? Куда мне?

— Неправда, — я не могу не улыбнуться — так трогательно он об этом говорит. Голова кружится, сажусь за стол. Слава моет руки и сразу же принимается разбирать продукты и ставить на огонь большой казан с маслом. Очень приятно наблюдать за мужчиной, который готовит, оказывается. — Деньги никогда не были мне нужны… Точнее, не так, конечно. Всегда хотела, чтобы у мамы было хорошее лечение. И на жизнь. На жизнь здесь много не надо — о большем я не мечтала, поверь. У нас никогда не было полноценного хозяйства. Совсем недавно моим пределом мечтаний была стая гусей, веришь?