Мы-то с Алиной до сих пор связь поддерживали больше из-за ностальгии, детских воспоминаний, из-за того что знали много личного о семьях друг друга. Но в подростковом возрасте наши интересы разошлись. У меня мама заболела, а она как-то резко отдалилась, начала пробовать всё запретное — алкоголь, сигареты, секс. И с той же Глашей у неё было больше общего, чем со мной.

— Тебя шатает, — недовольно замечает Слава, останавливаясь. — Давай руку.

Очень приятно, что не пытается сам схватить мою противную сейчас, липкую от пота и холодную ладошку.

— Нет, не стоит… — отзываюсь шёпотом.

— Ну перестань, — он тепло улыбается, — ты хоть ела чего-нибудь? Или… болеешь?

— Нет, Слава, рак не передаётся воздушно-капельным…

Да, было время, половина деревни боялась заразиться от мамы…

Глупо, но некоторым людям бесполезно что-либо объяснять.

— Да я же не об этом, — теряется он.

— Просто слабость. Прости, — знаю, что погорячилась, ещё не отошла от слов священника. — И вправду почти не ела.

— А можно я зайду к тебе? Приготовлю что-нибудь.

— Приготовишь?

— Я же повар! Хочу похвастаться. Сам недавно вернулся — работал су-шефом в Питере, представь! — и такая гордость в его голосе, что у меня даже настроение поднимается.

— Это здорово. Я рада за тебя.

— Так можно за руку взять? Обопрёшься на меня.

Да, это было бы кстати. Меньше всего хочется упасть в канаву по дороге домой.

— Нас не поймут…

Я слишком хорошо знаю родную деревню. Не стоит. Но в тот же миг в глазах темнеет и меня ведёт в сторону. Слава подхватывает на руки.

— Всё, больше не буду спрашивать.

И так и собирается идти со мной на руках. Я вскрикиваю.

— Нет! Лучше уж за руку!

— Хорошо.

Он отпускает и крепко, но осторожно, сжимает мою ладонь. Странно себя ведёт. Хотя и раньше был хорошим, заботливым, но сейчас это уже другой разговор — мы стали старше, я пока ещё замужем, он — женат.

Ещё и в глазах что-то странное, но не опасное.

Наверное, и вправду меня жалко ему из-за матери.

Приму помощь, может, хоть отвлекусь немного от своих тяжёлых мыслей.

— Только продуктов у меня нет, надо в магазин зайти.

— Ну тем более — как бы ты без меня продукты тащила?

Улыбаюсь и качаю головой.

Спорить бессмысленно — едва ведь не упала при нём.

На удивление он не спрашивает о моей новой жизни. Может быть, ему так же неприятно, как и мне. Только он не знает об этом. Разговор очень меня радует — вспоминаем смешные моменты, которые оба застали в школе, в местном клубе, а точнее — доме культуры, в самой деревне… Как на речку ходили, как ездили толпой в город с дядей Лёшей, он на рынок птиц продавать, остальная толпа за продуктами, вещами и всем остальным, место было много для таких перформансов, правда, потом приходилось из волос перья вычёсывать, как он мне встречаться предложил…

Но об этом вспоминать — уже лишнее.

— А про Питер расскажи, как тебе там?

— Да, знаешь, не моё. Солнца вечно нет, в четыре дня зимой уже темно, летом жара и не поспать нормально из-за белых ночей. После смены даже нормально отдохнуть не мог.

— Но красиво же.

— Наверное, — он пожимает плечом.

И правда — когда приезжаешь на заработки не до красоты города. Я по себе знаю.

Алина ещё смеялась, мол, как ты там в столице, не зажралась ли?

А я ничего не видела, кроме серой многоэтажки, которая была рядом с общежитием, где в одной комнате было по двенадцать кроватей. В выходные просто спала.

Рассказываю ему об этом, он так легко подхватывает всё, что я говорю.

Так приятно бывает просто поговорить с тем, кто может тебя понять.

У кого нет каких-то задних мыслей…