— В том то и дело, — в глазах вспыхивает раздражение. — Я не знаю, чем ты можешь помочь. И можешь ли. Беда в том, что я ничего о тебе не знаю. Что происходит в твоей голове? О чем ты думаешь? — он вдруг оказывается рядом, и своей близостью заставляет вжаться в беседку, а его ладони прижимаются к стене на уровне моих плеч так, что не дернуться.

Он вглядывается в меня с такой жадностью, будто желает проникнуть в мои мысли.

Отворачиваюсь, мне не по себе.

Зачем он это делает?

Сначала взял за руку. А теперь стоит так близко, что между нами не втиснулась бы даже Айна.

Случайно встречаюсь с его взглядом. В них немой вопрос. Он действительно хочет узнать, о чем я думаю?

А потом, когда ему не понравится услышанное, опять обольет водой из графина и посадит под домашний арест?

Горько усмехаюсь своим мыслям. Я ведь и так в тюрьме, в которой меня едва не отравила его любовница. Мне ли бояться мокрых тряпок и запертой комнаты?!

Накатывает такая злость, усиленная отчаянием и безысходностью, что я вываливаю на него правду, которую давно носила в себе, как мешок с медленным ядом.

— Три недели назад ко мне в спальню пришла Флора. Попыталась опоить меня чаем, чтобы сделать бесплодной. Если бы не мое видение, я бы выпила ее чай, и тогда все, понимаешь? — на несколько секунд замолкаю, придавленная этой мыслью. — Руками твоей любовницы я бы стала бесплодной. Но самое ужасное, Дарран… Я начинаю думать, что бездетность — это недорогая цена за то, чтобы ты со мной развелся и оставил в покое!

Чем дольше говорю, тем тяжелее становится его взгляд. На последних словах его ноздри раздуваются, а в глазах загорается бездна. Он приближается к моему лицу и выплевывает:

— Не смей. Даже думать. С детьми или без. Ты моя. Навсегда.

Не верю своим ушам. Из глаз брызжут слезы обиды.

Я только что рассказала ему про Флору, а он?

Давит на меня? Чтоб не смела думать о разводе?

Нарекает своей собственностью?

В животе опять крутит. В нос врезается запах его терпкого одеколона, слишком резкого, чтобы можно было вытерпеть вблизи. Я отворачиваюсь и закрываю глаза. К горлу подкатывает горечь. Сглатываю и быстро дышу.

Нет, не помогает.

Зажимаю рот рукой.

Неужели заразилась от Миланы?

— Что с тобой? — Дарран обхватывает мое лицо обеими ладонями. — Луара, посмотри на меня. Что с тобой?!

В его голосе вибрирует тревога, к которой примешиваются непонятные нотки. Они наводят меня на мысль, очень неожиданную мысль, от которой перехватывает дыхание, а сердце ухает в пятки... Боже, почему это происходит именно сейчас?

15. Глава 15

В последний момент успеваю вынырнуть под его рукой, наклониться, упереться об столик, и меня тут же позорно выворачивает прямо на дощатый пол беседки. Чудом успеваю подобрать подол платья.

Мне плохо, горло саднит, глаза слезятся, а на душе и того хуже.

Стыдно. Так опозориться на глазах у мужа.

Что теперь будет? Прочитает лекцию, чтобы берегла свое здоровье? Разозлится?

Вот бы подо мной открылся портал и перенес меня на другой конец света!

Неожиданно замечаю, что, пока я стояла, согнувшись, он держал мои распущенные волосы, чтоб не испачкались. А теперь, когда выпрямилась, протягивает мне носовой платок, в уголке которого узнаю знакомый вензель.

Ошарашенно вытираю рот собственной вышивкой. Еще до свадьбы я приготовила ему несколько носовых платков, но даже не надеялась, что Дарран будет носить их с собой. Это был просто маленький символ моей заботы. На шелк у меня не хватило денег, а ситец, пусть даже с любовью украшенный, — далеко не статусный материал. Обнаружить, что он пользуется моим подарком, неожиданно и... очень приятно.