Хочу проскользнуть в сторону беседки, избежав его прикосновений, но внезапно ловлю на себе взгляд Айны. Ротик полуоткрыт, в карих глазках застыла тревога. Ребенок считывает мои эмоции в сторону отца и делает свои выводы. Ламар пытается отвлечь девочку от взрослой драмы, но, когда в крошке просыпается драконья кровь, она становится непреклонной. Вот и сейчас стоит, как вкопанная, не сводит с меня глаз.

Бездна! Коротко ей улыбнувшись, принимаю предложенную ладонь мужа, и... к горлу подкатывает тошнота. С трудом удерживаюсь, чтобы не согнуться в три погибели. К счастью, через несколько секунд приступ проходит.

Пока мы шагаем к ажурной беседке мимо подстриженных кустов, с тревогой вспоминаю, что я ела на завтрак. Ничего необычного. Все блюда выглядели свежими и аппетитными. Неужели кишечное расстройство Миланы оказалось какой-нибудь заразной болезнью?

Заболеть сейчас, когда с каждым днем все глубже увязаю в собственных проблемах, стало бы последним гвоздем в крышку моей ситуации.

Сильные пальцы всю дорогу крепко сжимают мои. Дарран словно боится, что убегу. Видимо, чувствует, что все мои мысли в последнее время сводятся к одному.

Как сбежать от мужа?

Меня грызет сомнение, не наябедничал ли на меня новый конюх, когда я в отсутствие мужа велела заложить себе экипаж для поездки в город. Слуга в то утро отказался выполнить мою просьбу, видимо, предупрежденный хозяином. Так же, как старый привратник отказался выпустить за ворота меня, под дорожным плащом экипированную для побега.

Мне казалось, раз уж мои бестолковые попытки сбежать не возымели последствий, значит, Дарран о них не узнал. Но сейчас начинаю в этом сомневаться. Возможно, он просто хотел отчитать меня при свете дня. Например, сейчас.

Буквально пара минут — и мы оказываемся внутри беседки, чьи ажурные стены скрывают нас от окружающего мира.

Сразу отбираю ладонь. Прячу кисти в карманы, отхожу подальше и выжидающе молчу.

В тихой полутьме строения всегда было уютно. По периметру стен расставлены белые скамьи, а в центре расположен круглый столик. Мне нравилось вышивать здесь с Айной, пока по крыше глухо стучали капли дождя. Здесь было создано столько теплых воспоминаний! Боюсь, теперь это место будет ассоциироваться с чем-то неприятным.

Дарран тоже убирает руки в карманы и больше не отрывает взгляда с моего лица, жадно отслеживая мимику.

— Будь добра, расскажи мне про магические дарования в своем роду.

Не приказывает? Вежливо просит. Странно.

Нейтральный тон вопроса вызывает неожиданный прилив облегчения. Сейчас отвечу, и наш разговор быстро закончится. Надеюсь.

— У отца был дар к созданию порталов и пространственных завихрений. Матушка оказалась магически пустой. Ее родителей я ни разу не видела, — продолжаю перечислять. — У бабушки со стороны отца был дар к исцелению. Дедушка занимался простыми плетениями. Ничего особенного. Мог костер в камине разжечь или ловушку для мышей сплести. Это все, что я знаю.

— Хорошо. Спрошу по-другому, — кажется, он слегка разочарован моим ответом, потому что между бровей залегает морщинка, а в глазах появляется нетерпение. — Чем можно усилить твой дар?

— Ничем.

— Точно?

— Мой дар всегда был мне не подвластен, — пожимаю плечами. — Нельзя усилить бурю. Или ураган.

Его глаза неотрывно буравят лицо. Такое чувство, что мои ответы его не устраивают. Хотя чему тут удивляться? Когда его устраивала моя правда? Становится не по себе, и нервы не выдерживают:

— Дарран, к чему все эти вопросы? Чем я заслужила твое недоверие? Если ты меня в чем-то подозреваешь, скажи прямо! Зачем ходить вокруг да около? А если тебе нужна моя помощь, то скажи…