— Думаешь, я хотел жить в этом доме? Или ты думаешь, что я, как щенок, приполз за подачкой от старшего брата? — Он придвигается ближе, заставляя вжаться спиной в дверной косяк, и мне приходится вздернуть подбородок, чтобы удержать зрительный контакт: — Да мне нахуй это не надо. Поверь, я и сам справлюсь.

Мотаю головой.

— Я не думаю так. Но и в том, чтобы принять помощь от брата, тоже не вижу ничего зазорного.

Лицо Глеба искажает гримаса:

— Да брось, Лена. — Он вскидывает руки, не выпуская чертову сумку. — Ну какой из меня адвокат?

— Судя по тому, как ты сегодня бросился защищать меня, очень даже перспективный.

Его губы кривит оскал:

— Судя по тому, как ты сегодня бросилась отстаивать своего муженька после того, как он чуть не заехал тебе, мне нахер такая перспектива не нужна.

— Прекрати, Глеб! — повышаю тон, начиная закипать в ответ. — Если бы ты хорошо знал своего брата, сказал бы мне спасибо. Он за свое лицо родную мать за решетку отправит! Я лишь оказала тебе услугу…

— В которой я не нуждался, — огрызается он, заводясь еще сильнее.

Глеб делает шаг, но я снова закрываю проход.

— Отойди, — бросает он грубо.

— Между прочим, я тоже тебя не просила влезать. Так что не нужно теперь рычать на меня! Если так хочется съехать, — жестикулирую рукой, — завтра — валяй! А сейчас ложись спать! — Тычу пальцем ему в грудь, но зараза и с места не двигается.

— Я разберусь, что мне делать, — кивает он в сторону окна. — Лучше бы муженька своего останавливала.

— Господи, да что ты так завелся! Я остановила тебя, потому что не хотела добавлять тебе проблем, которые твой же братец с удовольствием тебе устроит!

— Ты, блядь, даже спасибо не сказала, — ворчит Глеб и силой убирает меня в сторону, но я цепляюсь за сумку и вынуждаю его остановиться.

— Спасибо, конечно. Но я была бы в разы благодарнее, если бы ты не остановил его.

Глеб щурится, кривя верхнюю губу.

— Ты совсем больная? Хотела получить себе перелом челюсти или носа? Ты хоть представляешь, какой у него удар?

Нет, но очень бы хотела! Какую бы боль Тарас ни принес мне, за этим бы меня ждало освобождение. Но ничего из этого я не говорю Глебу.

— Я не хотела, чтобы вы поубивали друг друга, — выдыхаю с каким-то отчаянием, в надежде смягчить его злость, но в него словно бес вселился. Уперся рогами. Как баран.

— Рад за тебя. Это все?

— Нет, не все! Хватит упрямиться. Ложись спать, Глеб, а завтра уже решишь все на холодную голову. Мне достаточно переживаний на эту ночь и за одного брата. За двоих уже будет слишком.

— И с чего бы тебе переживать за меня?

Открываю рот и тут же закрываю.

— Потому что… потому что мы несем за тебя ответственность в чужом городе!

— Чушь, — рычит он и выдергивает свою сумку, но я цепляюсь за нее из последних сил. — Я не останусь в его доме, Лена. Отпусти сумку. Я не хочу причинять тебе боль.

Думай, думай, думай.

— Я не могу отпустить.

— Почему?!

— Потому что… это все из-за меня.

Глеб фыркает.

— Думаешь, все вертится вокруг тебя? Я бы поступил так же, будь на твоем месте любая другая женщина.

— Что ж, думаю, в тебе все же есть потенциал, чтобы стать хорошим адвокатом, — с надрывом произношу я по слову и тяну сумку.

— Что ты делаешь? — с насмешкой в голосе бросает Глеб, и я вскидываю на него недовольный взгляд.

— Пытаюсь забрать сумку.

Но, кажется, только загоняю себя в яму, потому что теперь Глеб вжимается в меня, уперев одну руку в стену над моей головой.

— Думаешь, у тебя получится справиться со мной?