К счастью, Леонида дома еще нет.

Сорвала с себя платье, бросила его в стиральную машину с двумя капсулами моющего средства, запустила самый долгий режим стирки.

И встала под душ с единственным желанием – стереть сегодняшний вечер и этих типов из памяти. С остервенением тру кожу мочалкой, пока не становлюсь похожей на молочного поросенка. Три раза подряд чищу зубы и язык.

Так паршиво я еще себя не чувствовала.

Что я скажу Лёне? Ему хватит одного взгляда на меня, чтобы понять, что со мной что–то случилось. Что–то, что ему не понравится. А я не смогу убедительно соврать.

Лёня вернулся домой поздно ночью и нетрезв. Я сплю, точнее, делаю вид, что сплю. Муж, раздевшись, плюхнулся на свою половину и вскоре засопел.

Боже, спасибо!

Время на моей стороне, а утром… утром я придумаю как все рассказать мужу.

До утра прокручиваю в гудящей голове все, что произошло в клубе. Поминутно. Посекундно.

Измены же как таковой не было? Не было. Поцелуй был вынужденным. Меня заставили. Никто не видел это бесстыдство, кроме Джокера. Кто я такая, они не знают. Даже имени моего не спросили.

Наверняка после моего побега нашли себе более сговорчивую девчонку. Пьяные, обкуренные, они вряд ли вспомнят на утро меня.

Проанализировав все это на несколько раз и под разными углами, прихожу к выводу, что совесть моя перед мужем чиста. Не стоит ему знать о моем ночном приключении.

.

А теперь смотрю на веер фотографий передо мной. На них я целуюсь с тем самым парнем, Тимуром. Его лица не видно, только затылок. А мое – на некоторых фотографиях крупным планом. Мои пальцы обнимают его за шею. Его – задрали мое платье практически до талии. Трусики видно.

И выражение лица у меня такое, будто мне нравится!

5. 5. Начало конца

5. Начало конца

Лёня ушел из дома. Молча. В ночь.

Не сказав, когда будет. Куда идет. Где будет ночевать.

Не дал объясниться. Не выслушал.

Ударил…

И даже после этого не спросил, как я и не нужна ли мне помощь. Не попросил прощения за пощечину.

Хлопнул дверью так, что посуда во всех шкафах зазвенела, люстра на потолке качнулась, а сердце мое испуганно подпрыгнуло к горлу и рухнуло вниз.

Еще один удар.

В глазах супруга я изменщица. Меня передергивает от брезгливости на его лице. Ощущение, что я до сих пор грязная после прикосновений чужого мужчины. Этот позор не смылся и виден окружающим.

Ноющей щеки больно касаться. Она горит как от ожога.

Заплетающимися ногами телепаю на кухню, достаю из морозилки лед. Положив горсть кубиков в пакет, прикладываю его к щеке.

Ш–ш–ш. Как больно.

Осматриваю помещение. Лёня не стал ужинать. Не притронулся к эклерам, он их так любит, особенно вот эти, готовые, с кремом, политые сверху шоколадом.

Убираю их в холодильник. Те, что недоделанные, выбрасываю в мусорное ведро. Не до них мне.

Мозг взрывается от вопросов.

Откуда у моего мужа эти фотографии? Кто их сделал? Джокер? Зачем? Мы с ним не знакомы и раньше никогда не пересекались. Месть? Кому, за что? Я никому ничего плохого не сделала.

Или это заказ от конкурентов и завистников Лёни? За мной следили?

Ответов ни на один из вопросов нет.

Как долго будет бунтовать Лёня? Сможет ли поверить? Я никогда не давала повода для ревности, на других мужчин не заглядывалась. Мой муж – первый мужчина и последний. Любимый. Никто, кроме него, не нужен. Он же знает об этом! Почему усомнился?

Вот почему! Мой взгляд опять падает на фотографии. Они везде. Их так много, что кажется, они попадаются на каждом шагу.

Но ведь это неправда!

Леня ушел из дома, а мне дышать нечем без него. Пусть бы он злился, кричал, бил посуду, но он был бы со мной! Мой!