С каждым моим словом Арнольд злился всё больше. Вот прям видно было, что ему хотелось рявкнуть, да так, чтоб я навсегда забыла как открывать рот в его присутствии.

Я тоже не понимала, чего хочу больше. Убежать или взять проклятую коробку и перестать его злить. Я же видела, что он свирепеет, ноздри его раздувались, он уставился на меня немигающим взглядом. Наверное, таким крушат стены!

Я даже сощурилась, чувствуя что он дрожит от злости, скалой нависая надо мной. Вдруг он плавно, насколько хватало выдержки чтоб не взорваться, отошёл к камину. Я выдохнула. Правда он двигался как-то странно, как будто сам себя сдерживал.

И тут он взял кованую кочергу, скрутил её восьмёркой и отшвырнул ставший ненужным кусок железа.

Арнольд повернулся ко мне:

– Я не понял. Так что ты хочешь?

Конечно, у меня пропал дар речи, когда отлетевшая в пол кочерга высекла искры. Это несколько отрезвило мой пыл.

Я на цыпочках подбежала к толстяку, забрала у него обе коробки и проскакивая мимо Арнольда, скороговоркой сообщила:

– Значит я быстренько покажу машинку Луизе, прям одна нога там, другая тоже там, или как там надо сказать. Спасибо!

Мне показалось, он не понял ни одного слова, что я сморозила от волнения.

Стараясь обойти его, протискиваясь к выходу, заметила, как

Арнольд повернулся к толстяку в пенсне. Лорд Сэмюэль платочком вытер лоб, развёл руками:

– Точь-в-точь моя жена. Что у них в головах, никто не разберёт.

Мне удалось выскользнуть из комнаты, краем глаза я видела, Арнольд следит за мной.

Промчавшись по коридору, в попыхах я вбежала к себе:

– Луиза, что я натворила! Иди сюда, расскажу.

Мы забрались на диван с ногами.

– Понимаешь, я не знаю, что со мной происходит. Я когда вижу его, меня раздирает броситься ему на шею, обнять, прижаться. Он ведь один раз поцеловал меня, а один раз нёс на руках.

И я больше не могу жить, я хочу ещё. Это, понимаешь, это не передать словами какое наслаждение. Когда его горячие губы захватывают твои, требовательно касаются языком.

Ой, рассказываю, а у самой голова кружится. Но дело в том, я тут же вижу, как он то же самое делает это с другой. То есть ему всё равно, с кем он это делает, понимаешь меня?

Я искала ответа в глазах сестры и не находила. Сестричка могла подарить мне только внимательное сочувствие.

– И тогда меня как ледяной водой обливает. Я начинаю ненавидеть его за измену, а себя за то, что вспоминаю его поцелуй.

– Ты реально хочешь его объятий?

– Да, – я опустила голову, кивнула.

– А может быть измены и не было? – Луиза гладила меня по волосам.

– Как это не было! Я открыла дверь, а он там, и она… Это так ужасно.

– Но ведь вы тогда не были знакомы. Сабрина, вы до сих пор не знакомы.

– Ага, никак не познакомимся. – я зло хмыкнула .

– Ты знаешь, что я имею ввиду. Ты ворвалась в его жизнь по списку запланированных дел. Скоро он узнает какая ты и полюбит.

– Откуда ты такая умная и рассудительная?

– Вы разные. Нельзя сравнивать. Ты женщина . Сабрина, ты чистый ангел. С тебя другой спрос. Просто жди, он влюбится в тебя и всё будет отлично.

– А я? Я полюблю его? Обо мне кто то подумал?

– Ещё нет, но он уже мыслями в пути, – Луиза указала на коробки с бриллиантами.

– Он этим откупается от меня.

– Вот что. Давай ты обо всём этом погрустишь потом. А сегодня просто будем радоваться, Сабрина, давай?

Луиза стояла у камина, вертела в руках сложенный пополам лист.

– Ой, а что это? Такая бумага красивая, в крапинку. – она поводила ею перед носом,:

– А пахнет как, прелесть!

– А, это мне официант передал. Надо не забыть Фальку вернуть. Всё как-то возможности не подворачивалсь.