Я надела строгий костюм, который не доставала из шкафа, наверное, несколько лет. Последний раз был на выпускном Максима. Костюм сидел чуть свободнее, чем раньше – я похудела за эти дни на нервной почве. Нанесла макияж, собрала волосы в пучок. В зеркале отражалась собранная, серьёзная женщина, а не та развалина, какой я себя чувствовала.

Офис адвоката находился в центре города, в старинном здании с лепниной на фасаде. Я поднялась на третий этаж, постучала в дверь с табличкой «Адвокатское бюро Соколовой Е.В.»

Елена Викторовна оказалась моей ровесницей – стройная женщина с короткой стрижкой и проницательными глазами. Она пожала мне руку, пригласила сесть и сразу перешла к делу.

– Итак, Вера Алексеевна, я так понимаю, ваш муж решил развестись и есть брачный договор?

Я кивнула и протянула ей папку с документами. Пока она читала, я рассматривала её кабинет – строгий, функциональный, с дипломами на стенах и огромной библиотекой юридической литературы. Интересно, у неё есть семья? Дети? Или она из тех женщин, которые выбрали карьеру вместо дома?

– Так, – Елена Викторовна подняла глаза от документов. – Договор составлен грамотно, но есть несколько моментов, за которые мы можем зацепиться.

– Зацепиться? – я недоумённо посмотрела на неё. – Но там всё указано: бизнес и имущество, приобретённое на доходы от него, принадлежат мужу.

– Не всё так просто, – она улыбнулась. – Во-первых, договор составлен очень давно, когда многие нормы семейного права ещё только формировались. Во-вторых, – она постучала ручкой по одному из пунктов, – здесь говорится о бизнесе, но не уточняется, о каком именно. За двадцать пять лет компания вашего мужа наверняка трансформировалась, проходила реорганизации, слияния?

Я кивнула. Конечно, от того маленького ИП, с которого Саша начинал, давно не осталось и следа. Сейчас это был холдинг с несколькими направлениями.

– И, наконец, главное, – продолжила адвокат. – В России ни один судья не поставит договор выше закона. Если бы вас действительно оставили с пустыми руками после 25 лет брака – мы бы этот договор разнесли в пух и прах. Статья 44 Семейного кодекса гласит, что брачный договор может быть признан недействительным, если он ставит одного из супругов в крайне неблагоприятное положение.

Я почувствовала, как внутри просыпается что-то похожее на надежду.

– Вы думаете, мы сможем оспорить договор?

– Не полностью, но частично – вполне, – она сделала пометку в блокноте. – Кроме того, есть вопрос о совместно нажитом имуществе, которое напрямую не связано с бизнесом. Квартира, например. Когда она приобретена?

– Пятнадцать лет назад, – я задумалась. – Но деньги были от продажи акций компании.

– Это предстоит доказать вашему мужу, – Елена Викторовна сделала ещё одну пометку. – А машина?

– Подарок на сорокалетие, – я горько усмехнулась. – От любящего мужа.

– Прекрасно. Подарки не подпадают под брачный договор, если только в нём не оговорено иное, – она перелистнула ещё несколько страниц. – Что-нибудь ещё? Дача, земельный участок, ценные бумаги?

Я покачала головой. Потом вдруг вспомнила:

– Есть старое здание в пригороде. Бывшее кафе моего отца. Мы собирались его продать или сдать в аренду, но руки не доходили.

Елена Викторовна оживилась:

– Расскажите подробнее.

Я рассказала историю, которую почти забыла за прошедшие годы. Как отец открыл маленькое кафе на окраине, как вложил в него всю душу. Как после его смерти оказалось, что у кафе были долги, и его могли забрать кредиторы. Тогда Александр выкупил долги и оформил здание на себя – так было проще с юридической точки зрения. Кафе давно не работало, стояло заброшенным, но я всегда испытывала сентиментальную привязанность к этому месту. Отцовское наследие.